Процедура помогла. Он докрасна растерся полотенцем ивернулся в свою комнату другим человеком. На часах было без пятнадцати шестьутра. Спать ему совершенно не хотелось. Он не спеша оделся, достал небольшуюспортивную сумку, сложил туда пару футболок, свою любимую темно-синюю рубашкуиз натурального шелка, еще одну, бежевую, льняную, а также легкие летние брюки,джинсы, две смены нижнего белья, еще всякие мелочи, напоследок побрызгалсясвоей любимой туалетной водой "Гуччи" и бросил флакон в сумку.

В глубине бельевой полки лежал небольшой сверток. Там былопять тысяч долларов. После истории с блокировкой карточек он боялся оставатьсябез наличных. Четыре тысячи он спрятал в сумку, в специальный потайной карман,одну положил в замшевый "набрюшник", пристегнутый к брючному ремню.

Оглядев комнату, он заметил зарядное устройство отмобильника и взял с собой. Напоследок он соорудил на своей кровати конструкциюиз подушек и запасного одеяла, накрыл легким вязаным пледом, отошел, поглядел.Получилось неплохо. Вполне можно подумать, что он лежит, свернувшись калачикоми накрывшись с головой. Глубоко вздохнул, вышел из комнаты, направился квыходу, ведущему в гараж. Там сначала открыл серый "Опель", накотором возвращался из аэропорта, и взял свой мобильный телефон. Затем открылдверцу белого "Рено".

Он знал, что у Николая имелось два пистолета. Один былвсегда при нем, другой хранился в машине, в специально оборудованном тайнике.Но где именно этот тайник, Стас понятия не имел. Он заглянул в бардачок,пошарил под сиденьями, прощупал обивку. Во рту у него опять пересохло, сердцезабилось громче и быстрее. Он пнул ногой переднюю покрышку, огляделся мутнымвзглядом, увидел здоровенный гаечный ключ. Рука сама потянулась к железяке,однако хватило сил остановиться и не разнести Колину машину ко всем чертям.

- Ну, ты чего? - обратился он к самому себе ласковымшепотом. - Ну на хрена тебе пушка?

Тихо захлопнув дверцы машины, он вышел из гаража, закрылворота.

Первый автобус в Керкуру отправлялся в шесть тридцать. Отвиллы до остановки было десять минут ходьбы. Оказавшись в пустом прохладномсалоне, Стас откинул спинку мягкого кресла и спокойно, крепко уснул. Через часон был в Керкуре. Катера на материк отплывали каждые двадцать минут. ДоСалоников он доехал на автобусе и в три часа дня, измотанный, голодный, носпокойный и почти счастливый, сел в поезд "Салоники-София".

Теперь он даже рад был пережитому стрессу и ужасу, которыйиспытал на вилле, когда лежал, спеленатый шторой и толстая дура-гречанкаустроила ему допрос, обвинила его во вранье, вколола какую-то чудовищную,вреднейшую мерзость, а потом рассуждала о том, псих он или не совсем еще. Всегонесколько часов назад у него не было никакой перспективы, кроме домашнегоареста и регулярных уколов, которые вскоре сделали бы из него придурка,инвалида и импотента. Вот он, итог усилий всемогущего папы-генерала.

- Нет уж, спасибо. Хватит, - тихо усмехнулся Стас, обращаяськ сияющему парусу яхты на горизонте, - не можете вы все ни хрена! Со своимипроблемами я теперь буду разбираться сам. Я знаю, что делать.

* * *

Анжела не почувствовала, как ее вытащили из"жигуленка", перенесли в черный джип с затемненными стеклами иуложили на заднее сиденье. Это произошло за считанные минуты в ремонтноймастерской, всего в десяти километрах от кольцевой дороги. Там работали два молчаливыхавтомеханика в промасленных спецовках.

- Ну я пошла, да?- осторожно спросила Милка, с тоской глядяна тонкую полоску света между железными створками ворот мастерской. - Давайтеденьги, как договаривались и я пошла.

Ей никто не ответил. Белобрысый шофер сосредоточенноприкуривал. Механики возились со скелетом какого-то автомобиля.

- Я все выполнила, блин, дай деньги, - растерянно повторилаМилка.

На нее вдруг напала странная, одуряющая слабость. Ноги сталиватными. Белобрысый шофер задумчиво курил, глядя сквозь нее прозрачнымисветло-голубыми глазами и вдруг легонько кивнул головой.

- Ну что, рассчитаемся, и я побежала? - обрадовалась Милка,ожидая, что вот сейчас перед ней выложат обещанную сумму, она уйдет, поймаетмашину и прямо в Шереметьево-2. Все уже готово. В сумке загранпаспорт сшенгенской визой и билеты до Неаполя. Всю жизнь мечтала побывать в Неаполе.

Однако шофер кивнул вовсе не ей. Пока она говорила, один изавтомехаников неслышно подошел к ней сзади и достал из кармана толстыйкапроновый шнур.

Крикнуть она не успела, после короткой агонии обмякла.Белобрысый водитель выплюнул окурок, достал из кармана пачку долларов,перетянутую резинкой, молча шлепнул ее на загаженный стол, вскочил в джип.Второй механик открыл ворота, машина проехала пару сотен метров по проселочнойдороге и выехала на Можайское шоссе.

Механики заперлись в мастерской, расстелили на полу большойкусок полиэтилена, закатали в него мертвую Милку, отнесли в угол и накрылисверху брезентом. Потом занялись "жигуленком". Поменяли номера,обшарили салон, нашли под сиденьем шприц, выбросили его, протерли тряпкой счистящим раствором руль, дверные ручки. Перекрашивать не стали. Мало ли вМоскве и Московской области голубых "четверок"?

Потом, глубокой ночью, в багажнике этой самой"четверочки", Милку привезли на ближайшее кладбище. С могильщикамидоговорились заранее, еще позавчера. Огромный сверток опустили в свежую яму,присыпали землей.

А на следующий день были похороны. Чей-то гроб под музыкудухового оркестра и плач родственников торжественно опустился сверху, скрыв подсобой тело Людмилы Борисовны Галушкиной 1975 года рождения на веки вечные.

Спать осталось меньше трех часов, и Сергей охотно согласилсяна предложение Натальи Марковны никуда не уезжать, отдохнуть у них. Онапостелила ему в бывшей комнате Стаса. Как только он прикоснулся головой кподушке, тут же провалился в сон.

В восемь утра его разбудило настойчивое верещаниемобильного. Не открывая глаз, он нащупал телефон на тумбочке и услышал бодрыйголос Райского:

- Поздравляю, к Анжеле вам ехать не надо.

- Что случилось? - растерянно спросил Сергей, заставляя себяпроснуться.

- Похитили ее, - полковник нервно хохотнул, - прямо из-под носау моих наружников увезли. И главное, сукины дети, до сих пор уверены, что с ихстороны никаких проколов не было. Черт, ну как работать с такими кретинами, а,майор? Нет, конечно, эти сволочи разыграли все гениально, не спорю. В дом никточужой не входил. Ее домработница якобы вызвала такси и повезла ее в четыре утрав больницу, потому что у бедняжки разошлись швы. Но в клинике она непоявлялась, врачу своему не звонила и швы у нее разойтись не могли.