На том и порешили.

Диван прошествовал мимо них и скрылся за дверью, и оба они проводили его взглядом.

— Если кончила с разборкой, то дай мне все цэу и отправляйся за Иринкой, ее же можно и пораньше взять. Витя вас отвезет и вернется. Правда, Витя? — Миша поглядел на симпатичного кудрявого паренька.

Симпатичный темноглазый паренек спросил высоким тенорком:

— Конечно, правда. Вас уже сейчас везти, или когда вы скажете?

— Когда скажу, — ответила Ляля и пошла собираться.

Среди молодой поросли она вдруг почувствовала свой возраст. Была девочкой, девочкой и вдруг стала тетенькой. Ей это было и странно, и непривычно, и немного грустно. А Миша продолжал сноровисто руководить всеми работами, и Ляля только диву давалась, как охотно ребята его слушались. Чувствовалась крепко сколоченная компания, сработанный коллектив. И ей снова стало почему-то грустно. То есть не почему-то, а вполне понятно почему. Когда-то Миша отстранялся от той жизни, которую она ему предлагала, от крепко сколоченных компаний, походов, друзей, а теперь сам вошел во вкус и жил весело, в свое удовольствие. А вот она и впрямь отошла, отстранилась от молодой жизни, друзей растеряла. Да нет, не растеряла. Друзья потому и друзья, что не теряются. Но видеться с ними стала редко. А почему, спрашивается? Потому что все время у нее едят рукописи и еще сердечная жизнь. О своей прошлой бессердечной жизни она и загрустила. Хорошая была жизнь, теплая, веселая. А за Мишу она была рада, хорошо, когда человеку хорошо. А что Мише хорошо, было видно невооруженным глазом.

Ляля вышла из своей комнаты с сумкой, нашла темноглазого Витю и подала команду:

— Поехали!

Миша уже что-то мерил и отпиливал, и Ляля на ходу попрощалась с ним коротким «Пока! Созвонимся!».

У детского сада она попросила Витю остановить машину и отправилась за дочкой. Иришка пришла в восторг от того, что будет с мамой у папы.

— Я завтра в сад не пойду, — заявила она. — Мне тетя Поля обещала, что мы с ней будем жаворонков печь, а Вася нам помогать будет.

— Какой это Вася? — не поняла Ляля.

— Полосатый, хвостатый, с желтыми глазками, — пояснила Ирина.

— Кот, что ли?

— Кот. Он меня любит.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Ляля.

— Он за мной ходит. Раз ходит, значит, любит.

Даже маленький ребенок понимает, что любить значит быть вместе. Нет, Ляля не зря обижается. То есть зря, конечно. Но пока еще обижается. А лучше бы выбросить все обиды на помойку, вот как они с Мишей выбросили диван вместе с хламом из кладовки и стали жить дальше и смотреть каждый в свое будущее…

— Мама, ты согласна, что я завтра в детский сад не пойду?

— Согласна, — кивнула Ляля. — Не только согласна, но даже одобряю и приветствую.

Для нее жаворонки оказались не только сюрпризом, но и большим подарком, и облегчением. Значит, завтра не надо вставать ни свет ни заря, можно будет выспаться, а потом засесть за работу. Ремонт ремонтом, а рукописи тоже нужно сдавать. И все-таки ей было интересно, с чего это Миша так переменился? И почему студенты его так любят?

Всю дорогу Иринка болтала, задавая всевозможные вопросы, и Ляля не успела задать Вите свои. Например, в какие такие походы ходит с ними Михаил Алексеевич? И чем он их всех так приворожил? Или не всех, а есть и другие студенты, которые его терпеть не могут? Ну да ладно, любопытство-то праздное. Доехали быстро, Ляля поблагодарила симпатичного Витю, и он уехал.

С немалым любопытством вошла Ляля в Мишину квартиру. Оглядела комнату, кухню и поняла, что ей тут нравится. Хорошее добротное жилье, никакого холостячества, грязных стаканов на подоконниках, пивных бутылок в углу, носок разбросанных. И сиротства нет, мужской бездомовности, газеток вместо салфеток. У Миши все по местам, чисто, ловко, аккуратно, даже намек на уют есть — желтые шторки на окнах, желтая покрывашка на диване.

Иринка чувствовала себя в Мишином доме хозяйкой, показала Ляле, где полотенце, где чашки, где ложки, достала из холодильника творожки, йогурт, нажала на кнопку чайника.

— А хлеб вон там, — показала она на шкафчик, — я до него не достаю.

Хлеб, сыр и масло Ляля сама достала.

Только сели ужинать, раздался звонок в дверь. Худенькая, невысокого роста пожилая женщина удивленно взглянула на Лялю, потом расцеловала выскочившую Иринку и протянула ей тарелку, накрытую салфеткой.

— Морковная запеканка, как ты любишь, — сказала она.

Ляля поняла, что отказываться нельзя.

— Спасибо, очень люблю, тетя Оля. А это моя мама, — сообщила Иринка, забирая тарелку.

— Здравствуйте, очень приятно, меня Ольга Сергеевна зовут, — представилась тетя Оля, — я — соседка с первого этажа, с вашей Иринкой сидела.

— А я — Елена, — представилась, в свою очередь, Ляля. — Пойдемте с нами чаю попьем, — пригласила она.

Тетя Оля не могла отказать себе в удовольствии познакомиться поближе с Мишиным семейным положением. У нее душа болела, что такой хороший мужчина живет бобыль бобылем. То есть как раз не бобылем, а гулевым перекати-полем. В прихожей она поправила перед зеркалом рыжие крашеные волосы и пожалела, что не подкрасила губы перед тем, как идти к Мише. Все было бы как-то пригляднее и культурнее. Лялю поначалу она приняла за очередную Мишину пассию, потому и здороваться не стала. Со всеми не наздороваешься.

— Спасибо вам за дочку, — поблагодарила ее Ляля, наливая чай и подвигая творожок. — Вы нас очень выручили.

— Как же не выручить? Миша нас, старух, то и дело выручает. Заботливый, внимательный, не гулливый. Я на первом этаже живу, мне все видно, — соврала она, потому что Ляля ей понравилась. — И Ирочка у вас хорошая девочка. С ней побыть — одно удовольствие.

Иринка уписывала морковную запеканку за обе щеки.

— У вас, кажется, на завтра какое-то совместное мероприятие намечено? — шутливо спросила Ляля.

— Нет, это у нас с тетей Полей, — басом сообщила Иринка, вмешавшись во взрослый разговор.

— И что же вы собрались делать? — заинтересовалась тетя Оля.

— Весну привечать, — важно сообщила Иринка. — Мы как жаворонков напечем, так весна уже от нас не уйдет. Ее птички не отпустят. Так тетя Поля сказала. И мы вас всех жаворонками угощать будем.

— Значит, завтра у нас весенний праздник? — обрадовалась тетя Оля. — Поля — молодец, она все помнит, а я вот запамятовала, что уже весна на дворе. Ладно, завтра я с утра за тобой зайду, и мы вместе к Поле пойдем, хорошо?

Ляле стало смешно: старенькие и маленькие стали подружками и завели свою интересную жизнь.

— Может, и вы к нам присоединитесь? — вежливо предложила тетя Оля Ляле.

— Спасибо. У вас завтра будет праздник, а у меня рабочий день. А вечерком снова вместе чайку попьем, — предложила Ляля.