тут она перевела взгляд на Ярдена, –  думаете, вам вовсе отсидеться выйдет? А не думаете ли, что у Демара с вами общая граница станет? Думаете, маги ваши вас защитят, как Демар захочет новых земель? От нежити, может, и укроют, а вот от воинов… помните, небось, что за клятву маги-то ваши дают? Кто б самих их защитил! А войска-то у вас и нет своего!

Запереглядывались воеводы и союзники, зашушукались. А Наина, смерив сестру коротким нечитаемым взглядом, бросила негромко:

– Сядь, будь так любезна.

И Алька тотчас плюхнулась назад на свое место, чувствуя себя –  глупее некуда. Неужто опять дурочкой себя выставила? Ну да, Наину-то, вон, будто и не волнует ничего, будто и не о ее жизни и смерти речь идет… а младшая царевна снова поди как дитя малое…

– А царевна-то молодец! –  громко заявила вдруг Хильдур и ободряюще улыбнулась Альке. –  Дело говорит. Не остановим его сейчас, да все вместе –  долго потом расхлебывать станем…

А ведь до Семи островов-то Демар, может, и не доберется, подумалось царевне. Ведь к ним морем плыть, а у Тридевятого своего флота нет. Просто люди на Семи островах такие… ну или вот эта конкретная сестра конунга. Ну отчего чужая принцесса могла Альку подбодрить да похвалить, а своя сестра опять дурой заставила себя чувствовать? Как всегда, впрочем…

Дальше в обсуждение царевна вовсе предпочла не вмешиваться –  благо, разговор свернул теперь вовсе в другое русло. Все как-то разом согласились, что выдавать никто никому никого не станет –  не приведет оно к добру. И принялись обсуждать стратегию и тактику, расстановку войск –  а в этом Алька, несмотря на свое у богатырей ученичество, ничегошеньки не понимала.

Молчала она до тех пор, пока кто-то из воевод не упомянул, что обеих царевен или хотя бы наследницу необходимо выслать из Камнева как можно скорее да укрыть в столице али еще дальше.

Правда, на сей раз Алька очень-очень постаралась не вести себя как ребенок. Дождалась, когда все на мгновение замолкли, да и сказала –  негромко, но твердо:

– Нет. –  А уж как обернулись все к ней в изумлении, продолжила, –  я нынче не только царевна, но и ученица в особом богатырском отряде. Испокон веков цари Тридевятого сами своих воинов, как нужда приходила, в бой вели…

– Так то цари, –  хмыкнул воевода.

И Алька, проглотив обиду, царственно кивнула, старательно копируя сестру.

– Верно. Я пока не царица, да и не богатырь. Войско не возглавлю. Но с братьями-богатырями плечом к плечу встану.

И тут… не выдержала Наина. Вскочила, в точности как до того младшая царевна, да воскликнула гневно:

– Не бывать тому!

Не удержалась Алька. Покосилась на сестрицу да шепнула ехидно:

– Сядь, будь так любезна…

И до того оторопела Наина, что села беспрекословно. Альке на мгновение даже самую чуточку стыдно стало.

– Отчего же вы, Наина Гавриловна, воина в бой не пускаете? – изумилась Хильдур. Ну да, у них там на Семи островах все просто: желает дочь конунга воином быть –  так отчего же препятствовать?

Правда, Алька и сама осознавала, что рядом с той же могучей Хильдур выглядит она мышонком слабосильным –  мелкая, тощая… хотя… мыши-то тоже разные бывают. Даже зеленые. И даже те, что подковы добрые на завтрак грызут.

– Да какой из нее воин, –  как-то устало отмахнулась государыня регент, явно не ожидая ответа.

Однако ответ последовал –  и оттуда, откуда поддержки царевна уж точно не ждала.

– Алевтина Игнатьевна –  ученица первого года обучения, –  степенно начала Михайла. –  Уровень подготовки –  начальный. Успехи –  выше среднего. Выполняла боевые задачи, сражалась как против нечисти и нежити, так и против люда лихого.

– Зелена еще, –  покачал головой Савелий.

– А ты что скажешь, племянничек? –  вмешалась Хильдур.

– Я ей спину в бою доверял, –  просто ответил Олешек.

– Да вы что, –  Наина в недоумении переводила взгляд с одного богатыря на другого. –  С ума посходили? Не ты ли сказал –  начальный уровень?

– Так солдаты в вашем войске, по селам набранные, и того поди меньше могут, –  пожала плечами Хильдур. –  У нее все ж таки лучшие учителя были –  вон их сколько на нее одну. Отпустили б вы ее, Высочество. Подросла девица-то.

Наина устало прикрыла глаза. Все не так! Но когда Алька успела так вырасти? И впрямь ведь… другая она, незнакомая. Думает как будто в кои веки не о себе одной. И как богатырям это удалось? Сама-то государыня регент не справилась вовсе, себе уж можно не врать… неужто и впрямь достойная наследница выйдет?

А высказаться она не успела. Потому что Алевтина снова заговорила –  и при этом пристально смотрела на одну Наину.

– Я с братьями в бой пойду. Это моя страна и мои люди. Мне и защищать их. Коли у тебя сердца хватило бы, чтобы сдаться –  неужто у меня не хватит, чтобы сражаться?

Глава пятнадцатая, в которой встречаются два войска

Черное войско укрывало землю, будто живым плащом, что простирался до самого горизонта. Срок ультиматума подходил к концу, и Демар решил показать ту силу, что готова хлынуть на Тридевятое.

Где-то вдалеке виднелись и несколько шатров –  должно быть, для самого короля или его воевод? Кто-то ведь должен командовать этой силой. Да и Демар все еще ждет ответа на ультиматум –  прежде срока не нападает.

Царевна Алевтина Игнатьевна смотрела с крепостной стены Камнева, верила своим глазам –  и не верила разом. Как же так случиться могло?

Алька бросила взгляд в другую сторону. Вон вдалеке лес виднеется, и речка из него бежит весело, огибая поле. Обрыв у берега крутой. Наверное, если сесть на том обрыве, свесив ноги, и смотреть вперед, то может показаться, что никакой беды и не приходило никогда в Тридевятое царство. Трава такая же зеленая, небо синее, лес вдалеке чернеет, пахнет там поди водой и травой, да цветами луговыми. А обернешься –  и войско за спиной черное. И лучше не оборачиваться.

Ратмир на совете рассказывал, что непростое то войско. Есть в нем и целые отряды нарочно поднятой управляемой нежити. Есть и просто люди… да только и с ними поработали давно забытой, запретной магией. Совсем крохотное внушение для каждого, как сказал колдун. Всего один блок –  важно лишь, где этот блок стоит. А только благодаря ему не помнили воины Демара тех, кто ждет их дома и любит, а потому и страха в них не было. И цели иной они не видели, кроме той,