хоть мужские. Можно к градоправителю подойти –  уж подыщет тебе занятие. А то заходи в любой большой дом –  да иди на кухню, непременно найдется дело. Потому как в том доме десяток-другой ртов прибыло, и всех накормить надо. А то, бывает, и до кухни не дойдешь –  ухватит тебя под руку какая незнакомая девица да попросит слезно присмотреть за детишками –  все капризничают, мол, а мамка кормящая, что с ними сидит, уж больше суток не спала…

Вот детишки оказались испытанием почище упырей, ей-небо. Набралось их в том доме семь человек –  похоже, из нескольких семей, взрослые-то все заняты. Младший в пеленках, старшим –  мальчишкам-близнецам белобрысым –  лет по семь. В углу на нешироком топчане прикорнула женщина с толстой русой косой –  видать, та самая мамка кормящая. И никакие крики и визги ребятни ничуть не мешали ей сладко во сне посапывать. Как, впрочем, и младенцу рядом с ней. Привычные, видать, оба.

Но первым делом, как Алька вошла в горенку, ее сначала едва визгом не оглушили, а затем чуть-чуть с ног не сшибли –  близнята в салочки играли, да первый с разбега и налетел. Впрочем, тут же, оттолкнувшись, точно мячик, понесся в другую сторону. Второй, пробегая мимо, дернул за косичку девочку чуть помладше. Вопили при этом оба мальчишки так, что уши закладывало. Девочка, глянув вслед обидчику, подумала пару мгновений –  и разразилась рыданиями. Еще двое детей –  мальчик и девочка лет пяти –  катались по полу с яростным рычанием, пытаясь отнять друг у друга тряпичную куклу. Вторая кукла –  точно такая же –  валялась неподалеку. Самая маленькая девочка тихонько рисовала на стене угольком.

Алька замерла на миг, зажмурившись.

Некстати вспомнилось, как сама когда-то своих нянек изводила. Только маленькая царевна-то была одна, а мамок с няньками у нее –  с десяток. Вот теперь и отольются, видать, кошке мышкины слезы…

Рыдающая девочка вцепилась в Алькину штанину и потянула так, что едва вовсе царевну без штанов не оставила –  пришлось держать. Попытка отцепить ребенка от себя, увы, ничего не дала: девчушка держалась клещом.

Что же делать-то с ней?! Вроде бы ревущих детей полагается как-то успокаивать… Но как?!

Алька присела на корточки и неловко приобняла плаксу.

– Ну, ты это… не плачь, он же не со зла…

Девчонка наконец отпустила ее штанину –  и то хлеб! Правда, взамен вцепилась в Алькину рубаху –  да еще и тянет за полу зачем-то. Ладно уж, чем бы дитя ни тешилось… царевна похлопала ребенка по плечу, погладила по голове. Дитя, в свою очередь, продолжая всхлипывать, наконец вытащило полу ее рубахи из-за пояса штанов, критически осмотрело –  и шумно в нее высморкалось.

От возмущения таким святотатством Алька дернулась –  и плюхнулась на попу. С другой стороны к ней тут же подошла вторая девочка –  прелестное белокурое создание с угольком в руке.

– А хочешь, я нарисую тебе красивые глазки? –  спросила она.

Тем временем клубок дерущихся детей подкатился к “няньке” и врезался в ее ногу, распавшись на двоих одинаково поцарапанных детишек. Впрочем, оба тотчас с воинственными воплями снова кинулись друг на друга, периодически, правда, попадая кулаками в царевну. Близнецы продолжали беспорядочно носиться туда-сюда, время от времени врезаясь в кого-нибудь по пути.

Алька быстро подобрала под себя ноги и в ужасе обернулась к спящей женщине. Может, она все-таки проснется и освободит ее? Увы, женщина спала так сладко, что едва ли ее сейчас и колокольным звоном бы кто разбудил.

Впрочем, есть для всякой матери кое-что, способное разбудить в мгновение ока: голодный рев родного дитяти. Хотя иная и не просыпаясь чадушко покормит. То ли от переполненного надеждой взгляда Алевтины, то ли еще от чего, а только младенец вдруг проснулся –  и тотчас взвыл белугой.

Просыпаться мать не стала. Не открывая глаз, чуть подтянула к себе младенца, слегка сморщила нос, пробормотала что-то во сне –  и перевернулась на другой бок.

Тут уж Алька не на шутку возмутилась. Не может же она сама младенца покормить! Что это за мать такая!

Царевна решительно поднялась с полу и зашагала к ложу.

…Правда, вышло это не сразу. Потому как на одной ее ноге так и повисла рыдающая девочка, вцепившаяся теперь не только руками, но и ногами. Решив не обращать внимания на трудности, царевна мужественно подняла ногу вместе с девочкой –  и шагнула. Поступь вышла тяжелой.

Девочка с угольком молча семенила следом. А Алька, сцепив зубы, думала о том, что главное теперь –  не наступить на тех детей, что катаются по полу.

– Эй! –  сказать что-то еще, дойдя до топчана, удалось не сразу. Поэтому Алька, пытаясь отдышаться, наклонилась над женщиной и потрясла ее за плечо. –  Эй! У тебя ребенок голодный.

– Не, –  пробормотала женщина сквозь сон и почмокала губами.

– Что –  не?! –  Алька аж задохнулась от возмущения. –  Орет же!

– Пеленки! –  мумукнула спящая и уткнулась лицом в подушку.

– Что?! –  Алька растерянно посмотрела на заливающегося младенца. Пеленки?!

…Светик разыскал царевну два часа спустя.

– Вот ты где! Насилу нашел! –  парень с любопытством огляделся. Белобрысые близнецы старательно карабкались вверх по ветхому гобелену на стене. Гобелен потрескивал. На полу валялись клочья от разорванной тряпичной куклы. Над ней рыдал маленький мальчик, а такая же маленькая девочка колотила его по голове другой куклой. Рядом со спящей женщиной на топчане лежал кое-как замотанный младенец.

Царевна сидела на полу, обессиленно привалившись к стене. С двух сторон ее обступили две девочки. Одна старательно вязала в узелки растрепанные волосы “няньки”. Другая как раз заканчивала рисовать ресницы на Алькином лбу.

Та, что возилась с волосами, обернулась к Светику, снова дернув царевну за волосы. Впрочем, та даже не отреагировала. На брата-богатыря она смотрела, как на чудесного избавителя, которого уж и дождаться не чаяла.

– Квафиво ве? –  похвасталась девочка.

– Очень, –  серьезно кивнул Светик. –  Очень ква… красиво. Алевтина, там Михайла собраться велел. Тут тебя подменят.

– Какое счастье! –  простонала Алька и поднялась, опираясь на руку Светика.

Правда, когда царевна приблизилась, тот как-то подозрительно принюхался. Но начинающая нянька зыркнула так красноречиво, что спрашивать юноша ни о чем не решился.

Выходя из горницы, Алька на миг оглянулась и задумчиво сообщила:

– Знаешь, я тут подумала… никаких замужей! От этого на свет рождаются маленькие чудовища!

*

Все богатыри были уже в сборе. То есть –  действительно все! Ратмир медленно водил рукой над плечом раздетого по пояс Акмаля. И Алька вдруг поняла, что по-настоящему рада видеть колдуна.