Почему ей так легко смеяться вместе с этим серафимом, почему не вспоминается охваченный огнем портал? И как бешено колотилось, а затем стихло сердечко в обугленном тельце Кишмиша? Ей приходилось постоянно напоминать себе об этом, сдерживать себя, но вся ее предусмотрительность и самоконтроль так и норовили улетучиться, когда она смотрела на Акиву.

Спустя некоторое время он заявил, кивнув в сторону Зузаны:

— Не такая она и буйная.

— Ты ее обезоружил. Так ты действуешь на людей.

— Я? Вчера по тебе этого нельзя было сказать.

— У меня были причины бороться, — ответила она. — Я не перестаю себе напоминать, что мы враги.

На его лицо словно набежала тень. Оно вновь стало холодным, и Акива убрал руки под стол, чтобы татуировки не попадались ей на глаза.

— Что ты ему сказала? — спросила Зузана.

— Напомнила, что мы враги.

— Хм. Кэроу, вы кто угодно, только не враги.

— Нет, враги.

И действительно, они были врагами, как бы сильно все ее существо не пыталось убедить ее в обратном.

— Чем ты тогда занимаешься? Чаевничаешь с ним и встречаешь рассветы?

— Вот именно. Чем я занимаюсь? Не знаю…

Отправиться в Марокко и найти Разгута, пролететь сквозь брешь в небе в… Эрец — вот что ей следовало делать. По телу змейкой пробежал озноб. Она была так увлечена идеей добыть гавриэли, что не думала о самом путешествии. А теперь, после рассказов Акивы о его мире — истерзанном войной, суровом, — ее охватил страх. Внезапно она поняла, что не хочет лететь.

Что она станет делать, когда доберется туда? Подлетит к решеткам неприступной крепости и вежливо спросит, дома ли Бримстоун?

— Кстати, о врагах, — сказала Зузана, — сегодня с утра по телевизору показывали Болвана.

— Рада за него, — отозвалась Кэроу, все еще занятая своими мыслями.

— Нет. Не радуйся. Ничего хорошего.

— Что такое? Что он сделал?

— Короче, пока ты любовалась рассветом со своим врагом, в новостях только о тебе и говорили. И больше всех старался некий актер: выделывался перед камерой и докладывал миру в подробностях, что он знает о тебе. Например, э-э-э, про шрамы от пуль. Выставил тебя подружкой гангстера…

— Подружкой? Я тебя умоляю… Если уж на то пошло, гангстер — я сама…

— Неважно, — перебила Зузана. — Мне жаль, но если раньше ты, синеволосая девушка, и могла каким-то образом оставаться в тени, выходка с полетом положила этому конец. Полиция, скорее всего, уже нагрянула к тебе домой…

— Как?!

— Ага. Вашу драку называют «нарушением общественного порядка», и говорят, что хотят провести беседу с… э-э-э… участниками.

Акива, заметив ее тревогу, спросил, о чем речь. Она быстро перевела. Взгляд его помрачнел. Он поднялся, подошел к двери и выглянул на улицу.

— Сюда они могут за тобой прийти?

По его фигуре, подобравшейся и напряженной, Кэроу поняла, что в его мире такая угроза была бы куда более серьезной.

— Ничего страшного, — уверила она. — Они просто зададут вопросы. Законов мы не нарушали.

Он не сдвинулся с места, и она заговорила с Зузаной по-чешски:

— Вроде нет законов, запрещающих летать.

— Есть. Закон притяжения. Суть в том, что вас ищут. — Она посмотрела на маячившую неподалеку официантку, которая явно подслушивала. — Верно я говорю?

Официантка залилась краской.

— Я никому не звонила, — затараторила она. — Здесь вы в безопасности. Принести еще чаю?

Зузана отмахнулась от нее и сказала Кэроу:

— Не сидеть же вам тут вечно, так?

— Так.

— Тогда каков план?

План. План. У нее был план, и он вот-вот должен осуществиться. Просто нужно встать и уйти. Оставить здешнюю жизнь, бросить лицей, квартиру, Зузану, Акиву… Нет. Акива не был частью ее жизни. Кэроу посмотрела на него, стоящего на страже у двери, готового ее защитить, и попыталась представить, как уйдет от него, и не будет больше ощущения этой его… уместности… правильности, ощущения солнечного света, притяжения. Все, что нужно сделать, — встать и уйти.

Мгновение прошло в тишине, но Кэроу не двинулась с места.

— План, — повторила она, прилагая невероятные усилия, чтобы примириться с этой мыслью. — План — исчезнуть.

Акива все еще стоял у двери, и, только когда он обернулся к ней, она поняла, что говорит на химерском.

— Исчезнуть? Куда?

— В Эрец, — сказала она, поднимаясь. — Я уже говорила. Я собираюсь найти свою семью.

На его лице отразилась тревога.

— Ты действительно знаешь способ добраться туда?

— Да.

— Как?

— Существуют еще порталы, помимо твоего.

— Существовали. После гибели магов о них никому ничего неизвестно. У меня ушли годы на то, чтобы найти портал…

— Не только ты можешь показать мне путь. Хотя лучше было бы, если бы это сделал ты.

— Лучше я, чем кто? — Он задумался, пытаясь понять, и по мелькнувшему на его лице отвращению она догадалась — это ему удалось. — Падший? Эта тварь! Ты отправишься к этому существу?..

— Не отправлюсь, если ты полетишь со мной.

— Я правда не могу, Кэроу. Портал под охраной…

— Что ж. Возможно, встретимся когда-нибудь на другой стороне. Кто знает…

Невидимые крылья зашуршали и рассыпали по полу искры.

— Тебе туда нельзя. Там нет жизни, поверь мне.

Кэроу отвернулась, надела пальто и тряхнула влажными, как у русалки, волосами, которые кольцами легли ей на плечи. Сказала Зузане, что уезжает из города, и принялась отвечать на неизбежные вопросы подруги. В это время Акива взял ее под локоть. Мягко.

— Ты не можешь лететь с этим существом. Одна. — Выражение его лица было сдержанным, непроницаемым. — Если он знает другой портал, я полечу с вами и позабочусь о твоей безопасности.

Первым порывом Кэроу было отказаться. Будь как та кошка. Будь как та кошка. Но кого она пыталась обмануть? Не хотелось ей быть кошкой. Не хотелось лететь одной. Хуже того, не одной, а с Разгутом. Сердце гулко стучало.

— Ладно, — сказала она и, как только решение было принято, почувствовала облегчение.

Они не расстанутся с Акивой.

По крайней мере, пока.

«Ну и утро!» — подумала Кэроу. В своих мечтах она уже летела в будущее, представляя себе воссоединение с Бримстоуном, но все же четко ощущала тепло руки Акивы на своем плече. Они шли с Зузаной по Нерудовой улице, против потока направляющихся к замку туристов, и приходилось плотнее прижиматься друг к другу, чтобы пройти сквозь шумную компанию немцев.