– Они ничуть не хуже, и может быть, даже лучше во всехотношениях. Но, Дима, ты же выбираешь не просто профессию, или как там этоназывается в средней советской школе?.. Дорогу, что ли! Ты выбираешь образжизни. Ты уверен, что образ жизни лесника тебе подходит?!

Диме Белоключевскому не приходили в голову никакие мысли про«образ жизни», зато ему очень нравилась лошадка и берданка.

Нынешнего лесника он не знал, но был уверен, что тотразрешит ему срубить елку. А может, Кузьмич по-прежнему всем заправляет, каквечный лесной дух?..

По снегу Белоключевский притащит елку домой, поставит вцинковое ведро, и она станет цепляться за его шею, колоться, и он будет мотатьголовой, отфыркиваясь от хвойной влажности, лезть под нее и натягиватьпроволоку, чтобы она не упала. А потом примется любоваться своей работой, сидяв кресле, вытянув ноги, со стаканом виски в руке – практически новогоднийрекламный ролик.

Никогда в жизни он не делал ничего подобного. С тех пор, какон стал взрослым и, следовательно, богатым, сплошь были моря и красотки, ну,горные лыжи в крайнем случае. Потом не стало ничего. Теперь начинается что-тоновое. Тут он вдруг подумал, что понятия не имеет, как к этому его «новому»отнесется Лиза, а это и было самым главным. Белоключевский усмехнулся и смахнулс лица воду.

Дожить до седин – в прямом смысле слова – и тут внезапнопонять, что самое главное – это Новый год с Лизой!

– На, – она подбежала из-за спины и сунула ему в ладоньфонарик. – Еле нашла. Там в этом твоем «бардачке» чего только нет! Катастрофапросто.

– Лиз, ты где любишь встречать Новый год? Она не можетответить – на Мальдивах. Если она так ответит, значит, это не она.

– Дома, – немедленно ответила она, – а что? Мы пироги всегдапечем и торт. Ты сгущенку съел, придется еще купить, только ты мне напомни,хорошо? А то я тридцать первого спохвачусь, а сгущенки-то…

Он не дал ей договорить, взял за затылок, притянул к себетак, что она уткнулась лицом в доху, и сильно прижал. Она еще немножкопохрюкала оттуда, из глубины его дохи, а потом затихла.

– Вот и хорошо, – сказал Белоключевский тихо. – Вот ихорошо.

Она отстранилась и посмотрела на него.

– А что? Все так серьезно?..

– М-м, – протянул он, – ты даже представить себе не можешь,насколько все серьезно!

– Эй! – крикнули сзади, и их шатнуло в разные стороны другот друга. – Вы чего это там делаете?

Бдительный охранник, очевидно, наблюдавший из засады за ихпередвижениями по вверенной ему территории, стоял в отдалении, положив руку нарезиновую дубинку, заткнутую за пояс.

– О боже.

– Вы хто? Вы гости, что ли? Если гости, то в какуюквартиру?! А если нет, тогда нечего тут делать, территория под наблюдением и…давайте отсюда!

– Мы гости, – сказала Лиза уверенно и пошла ему навстречу. –Здесь живет моя сестра, Евдокия Арсеньева. Квартира сорок пять. Вы меня знаете.Или вы что? Новенький?

Белоключевский зажег фонарик – сильный луч образовалмаленький желтый тоннельчик в метели – и заглянул под днище. Самый лучшийспособ защиты – это нападение. Молодец Лиза. Умная девочка. Самая умная девочкана свете.

– А с вами хто? Чего ему там надо?

– А… а это слесарь, – выпалила она, и Белоключевский отнеожиданности даже покачнулся, и ему пришлось взяться рукой в перчатке загрязный снег. – Он со мной приехал. Сестра просила посмотреть машину. Ее мужвчера днищем за что-то задел. Вот слесарь и смотрит. Если хотите, можете ейпозвонить!

«Слесарь», перегнувшись почти пополам, светил в днищемашины, но даже в сильном свете не рассмотрел ничего, что могло бы егозаинтересовать.

Передвигаясь на корточках, «гусиным шагом», он обошел машинусо всех сторон, посветил под двери и брызговики.

– Ну, пойдемте позвоним, – решил охранник, напирая на слог«во». – Уточним.

– Да чего звонить! – перебила Лиза, тоже сделав ударение на«во». – Он уж все посмотрел. Послушайте, слесарь, вы все посмотрели?!

– Почти.

– Ну, он почти все посмотрел. Да не волнуйтесь вы, мы неворы и не бандиты.

– А хто вас знает, хто вы такие!.. Сейчас времена трудные,кругом одни бандиты и жулики, недоглядишь чего, так беда какая-нибудь…

И тут Белоключевский нашел.

Ничего не было на днище и брызговиках, зато протекторы слевой стороны были густо измазаны голубой краской – заднее колесо больше, переднееменьше. Он колупнул протектор – просто так, потому что сам был несказанноудивлен верности своей догадки. Колупнул и поднес палец к самому носу. Потомвыключил фонарик и поднялся с корточек.

Лиза серьезно на него посмотрела.

– Ну все, – сказал Белоключевский, очень ста-] раясь бытьпохожим на слесаря. – Тут нам все ясно. Поехали, Лиза!..

И они пошли по обледенелой дороге, друг за другом. Охранникзамыкал шествие. Белоключевский с ладони на ладонь перебрасывал фонарь.

– Ну что? – нетерпеливым полушепотом спросила Лиза из-заплеча, как только они вышли за шлагбаум. Они вышли, а охранник, ничуть неутративший подозрительности, остался. – Ну что, Дима?!

– Ключи от джипа у тебя?

Она нетерпеливо полезла в карман, порылась и достала ключи.

– Вот. Что ты там нашел, под «Хондой»?!

– Краску. – Он показал ей испачканный палец. – Видишь?

– Вижу, и что?

Они одновременно потянулись, чтобы открыть пассажирскуюдверь, руки столкнулись и отдернулись.

– Даже дверь тебе открыть нельзя, – недовольно сказалБелоключевский. – А говоришь, что в американских учебных заведениях не училась!

Он обошел машину, сел за руль и завел мотор. Лиза молчасмотрела на него и, кажется, сердилась.

– Это краска, – повторил Белоключевский.

– Я вижу.

– Утром в «Новостях» сказали, что перевернулась цистерна сголубой краской, на каком-то там километре. Ты не запомнила? Мы вместесмотрели.

Лиза покачала головой. Ничего она не помнила.

– Цистерна перевернулась рядом с поворотом на Рощино.«Хонда», если она была в Рощине и потом возвращалась, обязательно должна былазаехать в краску. Другой дороги оттуда нет, только по МКАД. У него испачканыколеса, значит, в краску он въехал. Значит, в Рощине он был.

– Господи, – пробормотала Лиза. – Ужас какой.