ногой не ступать на нашу «гадкую землю»… Я помню день, когда лучший ловец отказался возвращать заблудшие души в Керракт.

– Ахнет…

– Как там ты сказал? «Я не готов заниматься работорговлей, предложи это кому-то другому», – фыркал хозяин. – Какой гордый! Да разве ж это рабство?

– Я был слишком резок, – признал мой глюк. – Прошу извинить, если задел тогда твои рогатые чувства.

– Поговори мне еще! – с показной яростью прорычал демон. – Что стряслось, Тайр? Тяжкие времена? Драконы отказались от твоих услуг?

– Пока еще пользуются, – равнодушно бросил «тигр», прохаживаясь по комнате. – Говоришь, не рабство? А это что, Ахнет?

По моему персональному железному потолку постучали, и я нервно дернулась. Над решеткой нависла темная тень. Она расплывалась в облаке ресниц, не желая обретать черты.

– Ах, это… Мое удачное вложение. Вчера купил. Ты только посмотри, какие глаза…

Передо мной растаяло и превратилось в сотню мелких цветовых пятен знакомое лицо.

– Голубые.

– Голубые! – довольно подтвердил Рогатый. – Ни у кого в Керракте таких нет. Диковинка.

– Ты тоже веришь, что голубые глаза – знак Судьбы? – насмешливо уточнил Уэйн. – У драконов заразился?

– Это цвет пера хары, мой друг Тайр. А хара и есть Судьба.

Я стукнулась затылком о прут, пытаясь привести себя в чувство. Ложная надежда – что мираж в пустыне. От нее только больнее.

– Да и как не верить, если мне это снится? – продолжал демон. – То священная птица Керракта, то глаза ее цвета… Они уводят за собой, манят. А потом оставляют ни с чем.

– Она не та, кого ты искал, – снова стук по прутьям.

– Пусть не та, – отмахнулся Рогатый. – Но хоть какое-то утешение от тоски.

– И потому твое «утешение» сидит в клетке, голодное и немытое?

– Накормлю… помою… попозже. А пока пусть посидит и научится вежливости.

– А почему в дереве? В Керракте медь закончилась? – с легкой насмешкой расспрашивал Уэйн.

– Ну начали мы с меди… – уклончиво выдал «покупатель». – Вчера попытался объездить приобретение. Согласен, может, поторопился. Больно дикая оказалась… диковинка.

– Мне кажется, или твое лицо несколько… кхм… помято?

– По краю вулкана ходишь, Тайр! – осек гостя Рогатый. – Кто ж знал, что у нее такие когти? Ничего, через пару дней будет сговорчивей. Отдал два мешка за эту недотрогу, представляешь?

– Керрактского золота?

– А как же? «Сердцем» заплатил. Конкуренция нынче за качество… Еле Босхерта перебил. Так что пусть спасибо скажет.

– Девчонке невелика разница, в чьей клетке сидеть, – отмахнулся Уэйн.

– Не скажи! Он бы ее на гаремное мясо пустил, а мне для красоты, – лениво объяснял рабовладелец, снова дразняще булькая жидкостью. – И престижа. Сам любоваться буду, гостям показывать…

– Зря потратился, – едко выдохнул гость, топчась вокруг клетки. – Не объездишь ты ее, больно дикая. И сам скажи спасибо, что ей никаких тяжелых предметов не подвернулось.

– А я терпеливый, Тайр, – елейно прохрипел демон. – Смотрю я вчера в ее перепуганные глазищи и думаю – уж не влюбился ли?

Рогатый откровенно заржал, а я спрятала лицо в сгиб локтя. Не хотелось, чтобы Уэйн смотрел на меня. На такую. Даже если он сам мне только привиделся.

– Сентиментальный становлюсь, – гоготал демон. – Говорю же: снились мне её глаза. Вот точно такие, огромные-огромные, чистая вода.

– Не её.

– Откуда знаешь?

– Вижу, – скупо выдохнул Уэйн.

– Ох, прохвост, ты уже судьбу прочитать успел? – причмокнул стаканом Рогатый. – Ай, прохвост… Ну, может, похожую.

– До меня дошли слухи, что ты свадебную церемонию затеял. Пришлую на отбор не допустят, в тебе кровь Верховного. А родовитым демоницам вряд ли твое «утешение» понравится, – наворачивал круги Уэйн.

– Пора мне, – согласно выдохнул этот Ахнет. – Нужно отвоевывать честь, сам понимаешь…

– Понимаю. Давай я тебе компенсирую неудачное вложение, – предложил гость. – Два мешка. «Сердцем». Я согласен.

– Ее? Тебе?

– Отдай, – глухо подтвердил Уэйн.

– Ишь чего захотел!

– Три мешка.

– Она одна такая на весь Керракт.

– Четыре. Пять, – перечислял Уэйн все цифры, какие знал. – Сколько тебе надо, чтобы отступиться?

– Да ты, харово перо тебе вместо рога, стукнулся там в портале? – резко встал Рогатый, аж кресло под ним опрокинулось.

– Стукнулся, да. Не в портале.

– И откуда такой интерес к замарашке в клетке?

– Не местная она, ты и сам видишь, – Уэйн развел руками. – Моя клиентка.

– А-а-а… заблудшая, стало быть? – демон почесал левый рог и наморщил лоб. – А чего сразу не признался, что за душонкой своей притопал, а? Зубы мне заговариваешь, друг сердечный?

– Сделку тебе предлагаю… друг, – выдохнул Уэйн и уселся во второе кресло. – Шесть?

– «Сердце» твое мне не надобно, у меня свое есть, – поморщился Рогатый. – Так что сворачивай торги… и спокойно поговорим. «По душам».

А ведь я действительно заблудшая… Мой глюк, порожденный подсознанием, оказался прав. Поняла это сейчас так ясно, словно всегда разбиралась в щекотливом вопросе.

Внутри весь день скреблось острое чувство ненужности. Звенящая пустота распирала ребра, тело накрывало апатией, вялостью, и даже ленивое сердце стало биться реже.

Я была лишняя. Заноза в чужом, недружелюбном теле, желающем меня поскорее вынуть. Выплюнуть. Вокруг меня все воспалялось: мир пытался отторгнуть инородную частицу.

Мы оба – и я, и Керракт – испытывали дискомфорт от вынужденного соседства. Он не стремился меня принять, а я не желала с ним сродниться.

Неужели заблудшие ощущают это постоянно? Эту угнетенность, тоску, отвращение ко всему вокруг? Тогда я начинаю понимать Ульку… Это поистине мучительно.

– И откуда эта «хара» прилетела, Тайр? И как только ты ее учуял?

– Мимо шел! У вас тут, знаешь ли, чудесные места для прогулок! – фыркнула моя галлюцинация. – Она участвует в отборе и связана контрактом с миром драконов. Ума не приложу, как тут оказалась. Может, в портал провалилась?

– Нехорошо получилось, – согласился Рогатый, возвращая упавшему креслу прежний вид.

– Я обязан вернуть ее до финала, иначе…

– Бронзовый с тебя шкуру сдерет.

Значит, это просто работа. Уэйн хороший ловец и исполняет свои обязанности. Если, конечно, не снится мне.

– Да и ей тут не выжить. Недолго тебе диковинкой любоваться. Видишь, она уже тает? – он погладил прутья решетки. – Аура чернющая. Энхарад ее крепко привязал, не отпускает, мучает. Вековой отбор – не шутка.

– Ауры не вижу, но тебе поверю. Крепко же ты влип, приятель.

– Влип, Ахнет. Не представляешь, как, – прохрипел тигр. – Так отдашь или нет?

Черт знает, зачем я просунула пальцы в узкую щель между прутьев. Там как раз была его рука, и мне надо было убедиться… Ведь от прикосновения галлюцинация должна развеяться, так?

Уэйн мягко дотронулся до моих пальцев, и тело прошибло током. Так тряхнуло, что я подскочила задом на камнях, шлепнулась обратно и подняла в воздух красную пыль.

Он тоже дернулся,