Муж Вероники пришел домой в девять утра. В семь утра им надобыло выезжать в аэропорт. Они летели в Египет нырять с аквалангами. Вполдевятого Вероника велела домработнице разбирать чемоданы, а детей отправиласпать.

Олеся никак не могла придумать, как ей заставить мужавенчаться. Последняя идея — лечь в больницу, как будто при смерти, и сказать,что только венчание поможет. Мы отказались обсуждать этот вариант.

Муж Киры ушел к другой. Странно, что она не покрасила Блондив черный цвет. Они прожили вместе одиннадцать лет. И все одиннадцать лет онтерпел Кириных любовников так же покорно, как Кириных собак. Пока не нашел всебе силы влюбиться в другую.

Мы сидели на стеклянной веранде «Марио» и ели макароны сбелыми трюфелями (по тридцать долларов грамм), запивая их мартини со льдом вбокалах, похожих на перевернутую пачку балерины.

— Можно кого-нибудь нанять, и ее покалечат, —предложила Кира после четырех мартини.

— Смотрите, Искандер идет! Говорят, он с женойразвелся. — Олеся быстро достала пудреницу из сумочки и подкрасила губы.

— Да, а в списке «Harper's Bazaar» десяти самыхзавидных женихов Москвы его не было, — уверенно сказала Лена.

— Он отдал свою страничку Соркину. «Кто мо-о-ожетсравниться с Матильдой моей…» — пропела Катя.

— Да просто ему это не нужно, — вздохнулая, — он может жениться на любой в этом ресторане и в этом городе. И дажене жениться.

— Ну конечно! — упрямо возразила Кира.

— Конечно! Если тебе утром к подъезду подгонят Bentleyс откидным верхом в розовых ленточках — ты устоишь? А он это может запросто. Аесли устоишь, то назавтра он купит тебе дом в Марбелье. И что?

Кира мечтательно вздохнула. По ее улыбке я поняла, что онасогласна.

— И все так, — произнесла я. — Так что емуможно только посочувствовать. Представляете, какая скукотища ему с намиобщаться?

— Девочки, давайте проучим эту суку, — вернуласьКира к реальной жизни.

— Как? — спросила Лена.

— Можно ее припугнуть, — предложила Катя.

— Можно в лицо серной кислотой плеснуть, — сказалаОлеся.

— Нет, тогда он догадается, что это я, — возразилаКира.

— Ну и пусть догадается. — Вероника заказала всемеще по мартини. — Главное, чтоб она его стороной обходила.

— Девочки, — Лена огляделась вокруг, —давайте больше трех не собираться, а то нас мужчины боятся. Никто дажешампанское не пришлет.

— Надо в Нью-Йорк ехать, — предложила Лена. —Смотрели «Секс в большом городе»?

— Да, это в Нью-Йорке, — вздохнула Кира, — ау нас «Отсутствие секса в большом городе». Пора сериал снимать; все, кто в этомресторане, будут главные герои.

— Девочки, а помните, пятнадцать лет назад… — Олесямечтательно закатила глаза.

— Пятнадцать лет назад секс был, — твердо сказалаЛена.

— Но не было денег, — заметила Катя.

— А кого можно попросить ей позвонить и припугнутьнемного? — Кира заказала себе тирамису. В «Марио» — лучшие тирамису вМоскве. И лучшее общество.

— Я сейчас Борисыча попрошу.

Вероника полезла за телефоном, но не смогла его найти всвоих карманах. Лена предложила ей свой. Вероника стала переворачиватьсодержимое Лениной сумки.

— О, — воскликнула она и замерла, — как этоволнительно — носить в сумке презервативы. Давно забытое ощущение.

— Ты телефон лучше ищи, — поторопила Кира.

— Алле! Борисыч! Ну что, мой дорогой: или Игорь узнает,что я не поехала на эту встречу, потому что ты напился, или окажи услугу моейподруге.

Она объяснила ему, в чем суть. Попросила его быть ужасающестрашным.

— Ну что ты скажешь, например? — устроила онанебольшой тестик.

Вероника сморщилась и отодвинула трубку от уха.

— Какой ты хам, Борисыч. Нет, нет — нормально. И кактолько дозвонишься туда, сразу набери мне.

Мы заказали еще мартини.

— Я продаю дом, — сказала я.

— Да ладно? — удивилась Вероника.

— Надоело жить на Рублевке. — У меня получилось несовсем так, как я планировала, но я постаралась исправиться и заговориланадменно и лениво. — Эти вечные пробки! И Путин все никак не переедет. Ктому же мне дали очень хорошую цену.

— Сколько? — спросила Кира.

— Три с половиной.

— Я бы свой ни за что не продала, — сказала Олеся.

— Я бы тоже, — вздохнула Катя.

— А я отношусь к этому просто как к недвижимости — далихорошие деньги, продам, куплю другой.

— Но только тоже на Рублевке, — посоветовалаОлеся, — потому что ты уже нигде больше жить не сможешь.

Перезвонил Борисыч. Сказал, что она молча выслушала иположила трубку.

— Ну, ничего. Теперь призадумается, как чужих мужейотбивать, — угрожающе произнесла Кира.

— Дура! — сказала Олеся и рассмеялась.

Интересно, будет это так же весело завтра утром?

У Лены зазвонил телефон.

— Это мой, — сказала она, глядя на номер, —может, не брать? Пошел он… Пусть жене звонит.

Она ответила, высокомерно задрав подбородок:

— Алле… Конечно, меня нет дома… Меня срочно вызвали наоперацию… Я не говорила тебе, что стала хирургом?

В дверях я столкнулась с Олежеком. Он входил, окруженныйохраной, как дядька Черномор со своими богатырями.

— Какой обалденный красавец! — сказала я почему-тозло.

— А кто это? — спросила Катя.

— По-моему, у него есть никельная компания. Иликакой-то завод на Урале. Не меньше, это уж точно, — ответила я.

Олежек улыбнулся мне как старой знакомой.

Я мило помахала в ответ рукой.

— Мы продаем дом, — сказала я Маше за ужином.

— Почему? — Она подняла на меня удивленные глаза.

— Так получается.

— Ура! — закричала она и подкинула вверх салфетку.

— Чему ты радуешься? — удивилась теперь уже я.

— Значит, мы уедем отсюда и мне не придется ездить сНикитой каждый день в школу.

— Я не знала, что это для тебя проблема.

Маша помолчала.

— Просто нас так учительница учит. Если случаетсячто-то плохое, то надо постараться найти в этом хорошее. — Машавнимательно посмотрела на меня.

— А с чего ты взяла, что это плохо — продавать дом?