– Не пытайтесь показаться хуже, чем вы есть, – проговорила Али, чувствуя, как наваливается на нее душным маревом безмерная усталость. Точно само присутствие альда Торнбрана лишало ее сил. – Если вам все равно, что происходит в вашем замке, то не кажется ли, что пора на покой? Вы утратили контроль над ситуацией, выпустили из рук поводья, и теперь нас всех несет к пропасти. Однако, когда другие хотят помочь, вы лишь задираете нос, как напыщенный мальчишка-аристократ, которому, кроме его происхождения, и похвастаться-то больше нечем!

– Ах, ты! – выкрикнул он, поднимаясь из-за стола. В глазах отражалась ярость, губы побелели. Но Алита больше не боялась его, точно с предмета ее детского страха сдернули старую шаль, и вместо жуткого чудовища там оказался всего лишь угол шкафа.

– Я считала, что вам действительно не все равно, альд Торнбран, – произнесла она, роняя слова подобно камням. Казалось, будто можно было даже расслышать их гулкий стук о паркет. – Что вы жаждете справедливости. Но все не так. Вы хотите лишь поразвлечься, поиграть в людей, как ребенок забавляется с куклами, разогнать скуку, наблюдая за тем, как ошибаются другие. Так же, как и тогда, когда вы не только ничего не сделали, чтобы предотвратить трагедию, но и лично приложили к ней руку. Мне жаль вас, потому что вы не ведали и уже никогда не испытаете ничего искреннего, ничего настоящего. Все, что у вас есть, лишь подобострастие тех, кто хочет заполучить кусок от пирога под названием наследство Сайласа Торнбрана. Но нет ни любви, ни тепла, ни доверия. И не будет.

Али ощутила, как дрожат руки, и спрятала одну в карман платья, а второй покрепче сжала трость. Присесть ей не предложили, да и не хотелось. Ни минуты больше не желала она находиться рядом с этим человеком! Собеседник больше не перебивал ее, но смотрел так, словно перед ним заговорила мраморная статуя. Он мог бы отдать приказ сегодня же вышвырнуть поддельную родственницу из замка, но сейчас Алитой овладело такое безразличие, что в ответ на требование покинуть это место она бы только пожала плечами и пошла собирать вещи, позабыв о том, что дорога еще не расчищена, а ей самой тяжело ходить.

Однако подобные намерения явно не входили в планы альда Торнбрана.

– Поговорим позже, – сказал он, снова садясь за стол и не обратив внимания на то, что едва не смахнул на пол чернильницу рукавом сюртука. – Я тебя услышал. И собираюсь все обдумать.

– Как скажете, – отозвалась Али, коснувшись дверной ручки. – Но, если сегодня к вам кто-нибудь явится что-то рассказать, задумайтесь, не грозит ли тому человеку опасность. Доживет ли он до завтра или нет. Может быть, вам все равно, что под вашей крышей убивают людей, и вы можете с легкостью купить всю нашу контору и судей, однако есть и другой суд. И вам его не избежать.

Едва слышно скрипнула дверь, выпуская девушку в коридор. Алита по инерции сделала несколько шагов и остановилась. Теперь у нее не просто подрагивали руки – все тело трясло, будто при ознобе. Вспомнилась прошедшая ночь, тепло рук Киллиана, его ласковый шепот. Али с невероятной силой потянуло к нему, но желание пойти за новой порцией утешения показалось ей слабостью. Она должна справиться сама. В конце концов, Сайлас Торнбран не ударил ее и не выгнал на мороз.

– Кузина! – вскричал вдруг знакомый голос, и появившийся неизвестно откуда Эмрис Торнбран похлопал ее по плечу. – Прошу извинить меня за фамильярность, но ты выглядишь так, словно встретилась с привидением. Что, опять нет омелы? – бросил он взгляд наверх. – Почему же мне так не везет? Хотя бы один поцелуй, и тот урвать не судьба!

– Ты ведь уже выяснил, что в коридорах ее не повесили, – понемногу успокаиваясь, ответила ему Алита.

– Тогда идем же скорее туда, где она есть! В столовую, например. Я проголодался за ночь! Кстати, имей в виду, что сегодня вечером у нас по плану прогулка в лес. Киллиан тоже идет, – лукаво добавил он.

– Почему вечером? – насторожилась она. – Ведь будет уже темно, и… Это может быть опасно!

– Не волнуйся! Я знаю здешние места, как свои десять пальцев! Да и потом, разве ты еще не заскучала?

– Мне как-то не до скуки, – пожала плечами Али. – Убийство, кража, покушение на убийство. Не хватает только, чтобы люди пропадать начали.

– Будем надеяться, что все, кто выйдет из замка, вернутся в целости и сохранности! – ничуть не обескуражено отозвался Эмрис. – Зато после прогулки… – с видом предвкушающего сытный обед кота прижмурился он. – После прогулки камин, горячий глинтвейн, свежий миндальный пирог…

– Соблазнительно, – вынуждена была признать она. – Но у меня все еще побаливает нога. Боюсь, далеко я не уйду.

– А далеко и не надо! – не сдавался собеседник.

Так, за разговором, они незаметно дошли до столовой, где уже витали вкусные запахи. Валентайн Эштон отсутствовал, зато его жена сидела за столом с величием королевы в изгнании. В ответ на приветствия она лишь коротко кивнула и снова отвела взгляд на окно, за которым, кажется, окончательно распогодилось.

– Как здоровье вашего мужа? – решила поинтересоваться Алита, занимая уже ставшее привычным место за столом.

– Скоро он будет в полном порядке, за ним хорошо ухаживают, – неохотно ответила Бертина, не оборачиваясь.

– Так, может, и вы, дабы отвлечься, пойдете с нами сегодня на вечернюю прогулку, альда Эштон? – предложил Эмрис Торнбран, и, к всеобщему удивлению, молодая женщина согласилась.

На завтрак Сайлас Торнбран не пришел. Когда собрались все гости, кроме альды Броган и Валентайна Эштона, в столовую величественно вплыла экономка и сообщила, что хозяин плохо себя чувствует. Обеспокоенным этим известием не показался ни один из присутствующих, даже Эмрис, который нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику стула, демонстрируя желание как можно скорее отдать должное бекону, фасоли, яичнице и прочим блюдам, поданным к завтраку.

«Уж не из-за моих ли слов ему стало плохо?» – вздохнула про себя Алита. Снова забрезжила тень жалости к альду Торнбрану, которому она нынешним утром бросила в лицо жестокую правду. Но затем вспомнилось собственное удрученное состояние после их разговора, который встряхнул ее не меньше, а, может, и сильнее, чем собеседника.

– Как хорошо, что снегопад наконец-то закончился, – проговорила сидящая почти рядом с Али Бертина, намазывая на ломтик поджаренного хлеба золотистый розмариновый мед. – Даже вид из окна совсем другой. Но почему, альд Торнбран, вы предпочитаете отправиться на прогулку вечером?

– Так интереснее, – беззаботно отозвался племянник владельца замка. – Я ведь частенько бывал тут в детстве. То и дело убегал в лес, даже зимой.

– Вы не постоянно жили здесь? – осведомился Гидеон Ли.

– Нет, у моей семьи имелся дом в столице. Вернее, он и сейчас есть, и я там живу. А вот дядя свой столичный особняк продал.

– Кажется, я даже знаю, кому. В самом центре, а? Наверное, неплохо выручил за него?