Эту мысль следовало запомнить – может быть, она ни к чему не приведет, но вполне вероятен и другой вариант – и поделиться ею с Киллианом. Алите не хотелось ничего от него скрывать. Может быть, он и не один из ее коллег, зато рассуждает не хуже, а то и получше многих из них.

За обедом снова было подозрительно тихо. Сайлас Торнбран соизволил явиться, а вот Бертина Эштон предпочла пообедать в компании супруга, который все еще не вставал с постели. Судя по усмешке на лице Рохана Чаудхари, когда об этом объявили, князь считал подобное поведение со стороны мужчины постыдной для уроженцев королевства изнеженностью.

Али изо всех сил старалась лишний раз не сталкиваться с Киллианом взглядами и не обмениваться с ним словами. Ей постоянно казалось, что другие обо всем догадаются, стоит им только услышать интонацию ее голоса или увидеть, как она заливается краской. Впрочем, владелец замка, судя по всему, давно успел сделать выводы об их отношениях. Уж не он ли подсунул им в самую длинную ночь года напиток с запрещенным эликсиром? Ведь снабдил же его кто-то заклятием, которое он применил к ней, так почему бы альду Торнбрану, имея средства, не запастись и магическими зельями, изготовление которых не поощрялось?

«Поговорить бы с вами обо всех этих вещах, – мысленно обращалась к нему Алита, заедая тимьяновым хлебом жареное со специями мясо. – Но тут моих полномочий недостаточно. А вот рассказать все альду Кирхилду я могу, добраться бы еще до столицы».

Она вздохнула, понимая, что и начальник едва ли сумеет отыскать нужные рычаги давления. Сайлас Торнбран из тех, кто ничего не боится, кроме того, его защищают деньги и высокое положение, так что наверняка он всего лишь отделается штрафом. А дело об убийстве альда Брогана вполне могут закрыть за недостатком улик, и лежать тому на полках архива среди прочих нераскрытых дел.

Еще и поэтому следовало приложить все силы.

Эмрис продолжал разглагольствовать о вечерней прогулке. Ему удалось уговорить присоединиться даже князя Чаудхари, которому совершенно не подходил здешний климат. Алите подумалось, что с таким даром убеждения племяннику хозяина следовало бы пойти в адвокаты, однако альд Торнбран-младший был из тех, кто по-прежнему считал, что работа за деньги оскорбляет достоинство людей из привилегированных семей.

Хорошо все-таки, что Киллиан не из таких. Большинство предрассудков высшего общества ему совершенно не свойственно. Али улыбнулась и позволила себя украдкой взглянуть на Ристона, пока горничные занимались следующей переменой блюд. Он тоже поднял глаза, и его губы тронула улыбка. Едва заметная, но такая светлая и теплая, что у Алиты в груди словно что-то томительно сжалось. Промелькнула мысль о том, придет ли Киллиан в ее комнату сегодня вечером. Отчего-то сейчас, после случившегося в библиотеке, подобная перспектива смущала еще больше, чем вчера.

Кажется, их переглядывание не осталось незамеченным, потому что Флориана Эдевейн нахмурилась и резко отодвинула от себя тарелку, после чего заявила, что у нее пропал аппетит, поднялась с места и вышла из столовой, не дожидаясь окончания обеда.

– Снова женские капризы, – поморщился Сайлас Торнбран.

– И я говорю, дядюшка, – произнес Эмрис. – Слишком уж много времени нынешние девицы проводят за чтением, а оно их до добра не доводит. Разве доктора не выяснили, что это вредно для хрупкого женского разума?

– Кажется, подобное мнение не так давно признали ошибочным, – заметила Али, пожимая плечами. – Наука продвигается вперед, и скоро, я уверена, ученые сочтут бессмысленным искать все новые и новые различия между полами. Кроме, разумеется, очевидных, – добавила она вполголоса, втайне гадая, не выгонят ли ее из-за стола после таких слов.

Эмрис Торнбран поперхнулся и прижал к губам салфетку.

– Уверен, поиски отличий не прекратятся и через века, – проговорил он, откашлявшись, и сделал глоток воды. – Очень уж любопытная научная сфера. Или, если вам, моя дорогая кузина, нравится так считать, то псевдонаучная.

– Нам, к сожалению, не суждено стать свидетелями грядущих событий, а мне и подавно, – хмыкнул его дядя. – Весьма смелое заявление, дорогая. Не переменишь ли ты свое мнение, став женой и матерью?

– Поживем – увидим, – отозвалась Алита, невозмутимо пробуя весьма приятный на вкус творожный пирог с изюмом.

Спустя некоторое время, когда обед подошел к концу, она, опираясь на трость, удалилась к себе в комнату, но пробыла там недолго. Почти сразу спустилась в прачечную, чтобы отдать вещи в стирку (родственнице хозяина не подобало стирать свое белье самостоятельно) и заодно допросить прислугу об алиби Флорианы. Работницы в один голос подтвердили, что альда Эдевейн устроила им ту еще головомойку, следя за тем, как приводят в порядок ее платье.

– Всех вымотала! – жаловалась полноватая женщина с загрубевшими от стирки руками. – И то ей не так, и это не годится. Так и мы тоже не волшебство творим, чтобы грязное в один миг стало чистым. Известно ведь: для каждого пятна свое средство. От ржавчины – лимонный сок с солью, от жира – мел.

– А что за пятна были на ее наряде, не припоминаете? – поинтересовалась Али.

– Как не помнить! Кровь, да еще и свежая. Тут без крахмала никуда.

– Кровь? Вы уверены? Точно не красное вино? – удивилась она. В памяти всплыли слова Флорианы. Она говорила, что надевала то платье накануне, и Эмрис облил его вином.

– Уж я-то достаточно на своем веку грязного белья перевидала, чтобы отличить кровь от вина, а свежие пятна от застарелых, – решительно заявила собеседница и ткнула пальцем в подол одной из юбок самой Алиты. – Кофе, не иначе. Совсем чуточку забрызгали, однако же от меня ничего не скроется.

После посещения прачечной Алита, некоторое время подумав, решила вызвать Флориану Эдевейн на разговор. Но камеристка молодой альды сообщила, что у ее хозяйки послеобеденный сон, и категорически отказалась отвечать на все вопросы. Пришлось удалиться.

Али не находила себе места, снова и снова перебирая в памяти те факты и догадки, что касались этого дела. Некоторые из них никак не желали вписываться в общую канву. Почему напали на Валентайна Эштона? По какой причине солгала Флориана? Чья кровь запятнала ее одежду?

От всех этих раздумий даже голова разболелась. Алита покорно вытерпела еще один компресс, рассеянно выслушивая болтовню Лорин. Киллиан не приходил – вероятно, из соображений о приличиях, но как же его не хватало… Звучания мягкого бархатистого голоса, внимательного взгляда, разговоров, к которым Али как-то незаметно успела привыкнуть. Она отчаянно скучала по нему и ничего не могла с этим поделать.

Наступило время ужина, после которого Эмрис Торнбран намеревался вести гостей на прогулку. Сидя за столом, Алита то и дело поглядывала в сторону альды Эдевейн, однако та вела себя вполне естественно. Должно быть, она действительно хорошенько выспалась, потому что выглядела посвежевшей и ела с большим аппетитом, чего никак нельзя было сказать о самой Али, которой кусок не лез в горло.