Ландо дружелюбно улыбнулся и даже чуть подмигнул Лосеву.

– Это замечательно, – медленно проговорил Лосев. – И все же я не вполне…

– Послушайте, – произнес Балинский, у которого оказался густой бархатный баритон, – все ведь предельно просто. Вы не берете на себя никаких обязательств сверх самых минимальных. Этот кредит поставит нас на ноги за считанные недели. Разве не так?

– Это верно, – согласился Лосев, – но…

– Вас волнует наличка? Ну, это такие пустяки, честное слово, хоть чем-то, хоть как-то мы должны защитить людей от этих грабительских законов. Вы понимаете, я полагаю, что это совершенно нормально в нынешних немыслимых условиях.

– Уголовная статья, – пожал плечами Лосев. – Сокрытие доходов от налогообложения.

– Да бросьте, – плавно взмахнул рукой Балинский. – Эти доходы никогда никем не вскрываются. Это невозможно ни технически, ни теоретически.

– С чего это такая щедрость? – спросил Лосев.

– Это не щедрость, – удивленно возразил Ландо. – Это нормальный коммерческий расчет. Мы верим в будущее предприятия и согласны вложить деньги, чтобы оно как можно быстрее окончательно встало на ноги. Мы – реалисты. И не думайте, мы умеем считать наши расходы.

– То есть вы привезете сюда деньги… – начал Лосев, но Ландо опять его перебил.

– Деньги мы уже привезли, – он сделал жест рукой, и Балинский положил на стол перед Лосевым чемоданчик-«дипломат». Щелкнули замки, откинутая крышка явила перетянутые аптечными резиночками пачки стодолларовых купюр.

– Вы можете пускать их в дело уже через десять минут, – с оттенком гордости сказал Ландо. – Мы не любим тратить время попусту.

– Да, – ошарашенно подтвердил Лосев. – Действительно, вы даром времени не теряете.

– Будьте любезны расписочку, – бархатно проговорил Балинский, подсовывая Лосеву бумагу и ручку.

Лосев машинально взял. Отвел взгляд от чемодана с деньгами и задумался.

– Что-нибудь не так? – спросил Балинский.

– Все так, – сказал Лосев. – Но… извините.

Он отложил ручку. Мягко закрыл чемоданчик.

– Я должен обсудить это со своими сотрудниками.

– Зачем? – изумленно сказал Балинский. – Чем меньше народа знает об этом, тем лучше. Возможность утечки информации…

– Я не решаю подобные вопросы в одиночку, – покачал головой Лосев. – Это слишком серьезно.

– Но… – Ландо вскочил со стула, однако Лосев тоже решительно поднялся ему навстречу.

– Я благодарен вам за ваше предложение, но дальнейшую дискуссию считаю излишней. Будьте любезны, оставьте свои координаты. Не далее чем завтра я вам обязательно сообщу о том, что мы решили.

– Ну, хорошо, – Ландо вытащил из кармана и протянул Лосеву визитку. – И все же…

– Прошу меня извинить, – голос Лосева зазвучал еще суше. – У меня сейчас очень серьезная проблема с теплоснабжением. Мне необходимо быть на месте…

Оба они распрощались вполне вежливо, но Лосев не мог не заметить тщательно скрываемой под приветливыми улыбками сильнейшей досады и раздражения, и это усилило неприятные ощущения Лосева, которые возникли пока еще не вполне объяснимо и осознанно, но о которых он не желал забыть, не поняв до конца их причину.

* * *

– Чего ты такого насуропил этим гнидам? – Шумилин озадаченно почесал в затылке. Славич хмуро ухмыльнулся и промолчал. – Как же они тебя нашли?

– Те, кто меня ищет, – ребята серьезные. Не в пример местным соскам, – пожал Славич плечами. – Но вообще мне это удивительно. Мстительные они какие-то чересчур… Хорьки поганые.

– Так что там у тебя случилось?

– Да почти ничего. Так вышло, что завалил я ихнего главаря. Его Гута звали. Если бы не завалил – он бы меня грохнул…

Какого, собственно, черта, подумал вдруг Славич. От кого он должен все это скрывать? От Шумилина?

Он все и рассказал. Про то, что он, бывший офицер спецназа Славич, работал как частный детектив, выполняя заказ бандита Гуты (которого сам же и ловил в свое время), пожелавшего узнать, кто за ним охотится. Это Славич действительно узнал. Гуту – московского пахана, заказчика и организатора многих убийств – вычисляли бывшие коллеги Славича, потерявшие веру в закон, но не в справедливость. Он рассказал Шумилину, как погибли от руки Гуты те, с кем Славич прошел самую главную, важнейшую часть своей жизни, и как Гуту настигло возмездие. Пуля в горло.

Несколько раз в течение рассказа в комнату заходила Галина, и Шумилин отсылал ее прочь нетерпеливым и жестким движением руки. Он слушал Славича и мрачнел. Не от тревоги за себя – в этом Славич был твердо убежден, – от печали и отчаяния. От боли за жизнь, которая вмиг, словно по заклинанию черного колдуна, сделалась гадкой и нелепой.

– И я решил уехать на время, – закончил свой рассказ Славич. – Ситуация там получилась очень сложная… Кто бандит, а кто нет, кто убийца, а кто жертва – чтобы разобраться, надо мозги иметь и желание. А что сейчас в конторе моей бывшей делается – я не ведаю. Если б укатали меня мои коллеги для профилактики в Бутырки – я бы точно оттуда не вышел. А если бы не укатали – Гутины дружки пришли бы разбираться. А я от разборок устал. В общем, решил переждать на стороне. Но, насколько я знаю, у органов ко мне сейчас претензий нет.

– Надо тебе уходить отсюда, – сказал Шумилин. – Достанут они тебя здесь, это точно.

– Да ты не спеши. – Славич медленно покрутил головой, словно разминая затекшую шею. – Зачем мне уходить? Мне тут нравится. Не получилось у них ничего, верно? Я бы с вами тут еще поработал – коровник твой достраивать надо или нет? Ну вот видишь!

– Так ведь… – Шумилин смущенно и одновременно сердито крякнул. – Ты ведь нам тоже по душе пришелся. Видишь, какое дело… ты мой мотоцикл возьми.

– Это еще зачем?

– Молчи! Говорю: бери мотоцикл. Зарплату не получал – это тебе вместо зарплаты, с отпускными и увольнительными. И не спорь. Потому что они непременно станцию стеречь будут. А на мотоцикле ты проселками хоть до Москвы. И не дернется никто.

– Куда спешить-то? – возразил Славич. – По крайней мере с этими-то, местными плевками подзаборными, я тебе помогу разобраться.

Он поднялся.

– Ты куда?

– Пойду повоспитываю наших зэков. Чтобы поняли, что к чему.

– В каком смысле? – обеспокоился Шумилин.

– Да ты не волнуйся. Просто объясню популярно, что с ними будет, если они от вас не отлипнут.

– Послушают они тебя… – не захотел поверить Шумилин.

– Послушают, – убежденно кивнул Славич. – Если правильно объяснить, обязательно послушают. И этому своему Щуке все расскажут. Дело в том, Леонид, что пули в голову они все очень боятся, ты уж мне поверь, я эту породу хорошо знаю. Прокурора не боятся, судьи не боятся, а пули в голову – очень. И Щука боится, не сомневайся. Расклад-то простой: мне его найти куда легче, чем ему меня, он