его халат на уровне лопаток. Её прикосновение придало Яну уверенности в собственных силах.

Гуюн вопросительно склонил голову и сложил руки на груди. В его позе не проскальзывало даже намека на неуверенность. Взгляд буравил полупрозрачную стену, вгрызаясь Яну в глотку. Как падальщик кружащий над добычей, ожидающий, когда у неё закончится воля бороться за жизнь.

Ян поднял ладонь с луком, первое сомнение развеялось: длина его вытянутой рука не выходила за границу стены. Осталось развенчать остальные. Он натянул тетиву без стрелы, локтю ничего не мешало, внутри башни хватало места и на этот манёвр. Ян начал водить туловищем влево, потом вправо, всё так же держа лук наизготовку. Башня имела округлую форму, а не квадратную, что сильно упрощало ситуацию, в ней можно было крутиться без опаски.

— Ты чего удумал? Стрелять будешь? — адепт даже глазом не повел. — У формации должны быть условия и ограничения: только так она будет работать. Эта стена не пропускает меня и, — он снова ударил кулаком в полупрозрачную преграду, — блокирует физические атаки: мечи, копья, стрелы, кулаки. Ничего из этого не пройдет с обеих сторон. Ты переоцениваешь небесное оружие.

— Пока не проверю — не узнаю, — ответил Ян и потянулся к невидимому колчану за спиной. Наложив стрелу на тетиву, он прицелился в адепта. Тот не шелохнулся, так и остался стоять на месте со сложенными на груди руками.

Ян спустил тетиву, стрела полетела вперед, цель стояла буквально вплотную. Наконечник приблизился к стене и прошел сквозь, следом древко и оперение. Времени среагировать у адепта не осталось. Недавно Ян испытывал те же чувства: видел, как в него летит кулак, но уже не мог увернуться. Глаза Гуюна расширились, былое спокойствие стерлось. Остриё вонзилось в шарф и пробило шею. На темно-синей ткани появились кровавые пятна.

Адепты крепкие и даже с такими ранами могли выживать — это Ян усвоил, наблюдая за Шан Цюфэнь. Ему не хотелось забирать жизнь, но метить в руку или колено было глупо. Вред, нанесённый выстрелом, должен заставить врага отступить.

Гуюн схватил порванный шарф, прижимая его плотнее к ране. Ручейки крови стекали вниз по халату. Он быстрым движением пальцев надломил стрелу, оставив наконечник у себя в шее. Рана не позволяла ему говорить, но взгляд оказался красноречивее слов. Наёмник будет мстить.

— Это не поможет, — Ян указал на сломанное древко стрелы, которое валялось у ног наёмника, — советую побыстрее обратиться к врачу.

Спустя мгновение Гуюн зашелся кашлем: сломанная стрела пропала и наконечник вместе с ней. Открылось обширное кровотечение. Адепт понял, что его жизни угрожает реальная угроза. Собрав силы, он взметнулся в воздух — допрыгнув до забора. В этот раз черепица валилась у него из-под ног, времени и сил бежать аккуратно у наёмника не осталось.

Ян отпустил лук обратно в земную душу. Дедуля Цао всегда говорил, что Нюй — небесное оружие. Встреченные сегодня адепты тоже. И только Шан Байху назвал технику отца — духовным клинком.

Глава 18: Магия письма

Стоило битве начаться и время словно растягивалось — вот и сейчас, казалось, что дело шло к вечеру. Игры разума. Ян повернулся к яркоцвету и сомнения развеялись: бутон был в самом расцвете и не думал закрыться.

— Он ушел, — обратился Ян к остальным.

Братец Медведь приоткрыл один глаз, повел зрачком влево, затем вправо — убедившись, что никого рядом не было, бугай громко выдохнул. Руки опустились, а грудь стала ходить ходуном от тяжелого дыхания. Вместе с концентрацией — пала и формация. Стена развалилась на тысячи блестящих осколков, они таяли прямо в воздухе, недолетая до земли. Следующим упал сам громила: повалился как срубленное дерево. Яну и Юэбин повезло — братец Медведь рухнул на спину, рядом звякнула его боевая лопата.

Ёж держался не лучше: сгорбился как под тяжестью вековой старости, тело, покрытое татуировками, разом обмякло. И вот уже оба адепта лежали на земле.

— Что это с ними? — поинтересовалась Юэбин, выходя из-за спины Яна. Она уже не плакала.

— Наша защита отняла много сил, — ответил он. Сам же подумал:

«Гуюн переоценил формацию или пытался нас запугать. Ждать несколько дней ему не пришлось бы: стена могла пасть в любое мгновение»

Валяясь на спине, с раскинутыми в стороны руками и ногами, к ним обратился братец Медведь:

— Братец Лис, сказал спасти тебя, — он говорил с высунутым языком, как делали псы, когда им становилось жарко.

— Не обольщайся, это всё из-за небесного оружия, — добавил Ёж, подняв руку, — точно говорю из-за него!

— Это… — Ян чуть было не сказал им: «Это духовный клинок». — Это возможно!

— Пошли скорее, там осталась бабуля Сиюй — она за себя постоять не сможет! — Юэбин ухватила Яна за рукав и потянула за собой.

— Вы… — успел выкрикнуть он двоим адептам, — …сможете подняться?

— Вали уже! — гаркнул братец Медведь, потрясая пудовым кулаком.

— Да-да! Не нужна нам твоя жалость! — поддержал его братец Ёж.

Последние слова Ян расслышал с трудом: он уже бежал следом за Юэбин, через тот узкий проход, выходящий к пустырю. Надо было спешить — они оставили там не только старуху. Тайцзи, Инь, Шан Цюфэнь — всем грозила опасность.

Караван ушел, остались только следы от копыт и тяжелых колёс. Живой поток на главной улице постепенно приходил в норму. Народ чинил витрины, собирал разбросанный по земле товар, делился краской и досками, когда нужно было подлатать прилавок. Помогали друг другу, кто чем мог, вместе смеялись над невзгодами. Ян приметил отличие: совсем недавно этих же людей разобщил страх, заткнул им рты, сковал по рукам и ногам. Никто не осмелился перечить купцу с вооруженной охраной и заступиться за Юэбин. Страх смерти буквально убивал в людях всё хорошее.

Долго искать друзей не пришлось — они стояли около главных ворот. Инь спряталась под тенью и недовольно топала ногой: она делала так, когда заканчивались последние крупицы терпения. Шан Цюфэнь уже нужна была перевязка, окровавленная спина привлекала много лишних взглядов. Сестра передала женщину-адепта Тайцзи. Ему досталось больше всех. Ничего серьёзного: пара царапин, ссадин и будущих синяков. Рядом стояла старуха, болтала о чем-то и указывала в сторону шахт.

Когда Ян вместе с Юэбин подошли к ним: друг улыбнулся и махнул им рукой в приветствии, сестра кивнула, а старушка кинулась к внучке, заключив ту в объятия.

— Юэбин — сладенькая моя! — осыпая поцелуями, причитала старуха.

— Бабуля Сиюй! — девушка повернулась к Яну, собиралась что-то сказать, затем стукнула себе по лбу ладошкой. — Мы ведь даже не знаем ваших имен. Совсем не было времени