– Конечно, нет. Тогда она мне и сказала, что достаточно натерпелась и что ее терпение лопнуло. Что она хочет уехать из этого дома. Что она забирает Аленушку и вместе с ней покидает эту страну навсегда.

– Это мы знаем, – сказал Слава. – Но что случилось потом? Почему не сработал план?

– Это моему уму недоступно. Вмешалась некая злая сила. Возможно, у Аленушки случился очередной приступ, и она убила свою мать. Возможно, мы недостаточно были осторожны, и Валентин прознал о нашей затее. От этого он мог прийти в ярость. Ведь он доверял Лизе. И на Лизе было записано практически все его имущество. О, по всем документам Лиза была очень богатой женщиной. И за такой куш любой негодяй мог бы рискнуть. Далеко ходить не надо, взять хотя бы Романа! Кровь его матери не дает парню покоя. Он вечно в долгах, кутит напропалую. Девицы, дорогие машины, казино и гонки. Он просаживает огромные суммы и должен, кажется, всем вокруг.

– Да, Роман далек от идеала.

– Или взять Георгия! Не думайте, что он просто тихий пьяница. Это лишь его образ! На деле Георгий может быть и предприимчивым, и хватким. Если речь о деньгах, тут он своего не упустит.

– Но больше всего подозрений вызывает Светлана.

– О-о-о! Эта особа расчетлива без всякой меры. Казалось бы, дочь, должна льнуть к женщине, которая заменила ей мать. Но ни капли любви не видела Лиза от этой жестокосердной девчонки. Одни лишь вечные претензии и капризы. Ты мне должна то! Ты мне должна это! Вот что слышала мать от Светланы! Лиза так уставала от постоянных истерик Светланы. И чем старше она становилась, тем больше вырастали ее запросы. Да, эта особа не пожалела бы ни отца, ни матери, лишь бы разбогатеть и стать независимой.

– Ну а вы, уважаемая Антонина Николаевна, конечно же, никогда не рассматривали мысль заполучить себе это богатство?

– Я? С какой стати? Я ни с папиной стороны им не родственница, ни с маминой.

– Но зато вы родня самой Елизавете Николаевне.

– Я? Молодой человек, я вас решительно не понимаю.

– Не начинайте этот спектакль, – поморщился Слава. – Я же с самого начала сказал, что навел о вас подробные справки. Я знаю не только то, что Клавдия является вашей дочерью. Но также знаю и о том, что сами вы являетесь сестрой Елизаветы Николаевны. Вы всем представлялись ее подругой, но на самом деле вы ее сестра. И при известных обстоятельствах могли бы стать ее наследницей.

– Молодой человек, это какая-то, простите меня, чушь. Ну да, мы с Лизой были сестрами по отцу. Николай Емельянович был нашим родным батюшкой. С моей матушкой он прожил чуть больше десяти лет, затем развелся и женился уже на матери Лизы. Затем у них родилась Лиза.

– Наверное, вам это было неприятно. Дети обычно негативно воспринимают развод своих родителей.

– Это было больше полувека тому назад. О чем тут говорить!

– Есть раны, которые способны не заживать десятилетиями.

– Как бы я ни относилась к своему отцу и тому, что он ушел от нас с матерью, к Лизе это не имело никакого отношения. Она-то не была ни в чем виновата.

– Тем не менее многие брошенные дети склонны ненавидеть своих братьев и сестер – детей от последующих браков своих родителей, считая, что те украли у них их любовь.

– Это какие-то ненормальные дети. Уверяю, у нас с Лизой все было совсем не так. Конечно, познакомились мы с ней уже во взрослом возрасте. Ей было около пятнадцати, когда она приехала к нам с мамой в гости. Приехала специально, чтобы познакомиться со мной.

– Тогда вы уже жили в Анапе?

– Да, Лиза приехала к нам отдохнуть. Мы очень славно провели с ней время. Подружились. И потом каждый год Лиза на лето приезжала к нам. Так было вплоть до самого ее замужества. А потом муж велел ей сидеть дома. И моя кроткая Лиза покорилась. Затем у нее родилась Аленушка, муж счел рождение больной девочки изменой. Он никак не хотел поверить, что у него самого мог родиться урод, как он говорил. Ему легче было обвинить Лизу в измене, что он и сделал. Но выгонять из дома он ее не стал, позволил остаться, жить и заботиться о всех его других детях. Себе он построил другой дом, где и наслаждался жизнью, как он это понимает. А Лиза оказалась на положении рабыни у этих избалованных барчуков. Они помыкали ею, как служанкой. И все им сходило с рук. Мне было очень жаль сестру, но что я могла поделать? Лиза запретила мне вмешиваться в их отношения с мужем, опасаясь, что я могу сделать только хуже.

– Но когда уже стало хуже некуда, она вызвала вас? Это было до начала непонятных приступов у Аленушки или после?

– После. Собственно, именно из-за этих начавшихся у дочери приступов Лиза и позвала меня к себе жить. Ей была нужна моя поддержка. И вначале нам удавалось скрывать новую проблему от окружающих. Во время приступов мы вдвоем прятали Аленушку, запирали ее, караулили, чтобы она не причинила вреда себе или окружающим. Но потом Аленушка совсем вышла из-под контроля.

– Без всякого вашего участия, не так ли?

– Не понимаю, о чем идет речь.

– Если бы не начавшиеся приступы Аленушки, сестра никогда не попросила бы вас приехать. Вы так и оставались бы за периметром ее жизни. Вам была отведена роль стороннего наблюдателя, в то время как вы активно хотели занять более значимое положение в жизни вашей сестры.

– Лиза попросила меня приехать, и я приехала. Я не могла поступить иначе. Сестра была в отчаянии.

– Я думаю, что она не понимала, насколько опасно то, что она затеяла.

– Побег? Конечно, это было опасно. Но жить так дальше было для нее невыносимо.

– Нет, я имею в виду не побег, а ваш приезд. Вы же совсем не так просты, и намерения ваши не столь уж прозрачны. Ваша сестра была практически единоличной обладательницей огромного состояния. Умри она, кто стал бы ее наследником?

– Уж точно не я! – рассмеялась Антонина. – Наследником стал бы муж и дети.

– Но если представить дело так, что муж окажется обвинен в смерти жены? В таком случае наследовать ей он уже не сможет.

– Тогда дети! Светлана, Георгий и Рома.

– А вот они как раз не являются наследниками Елизаветы Николаевны. То есть являются, но лишь в седьмую и самую последнюю очередь.

– Что вы такое говорите, молодой человек. Дети всегда являются наследниками первой очереди. Наравне с мужем и родителями!

– Дети! – воскликнул Слава. – Родные или усыновленные! Но никак не пасынки и не падчерицы! А ваша сестра так и не удосужилась удочерить или усыновить троих детей своего мужа. Да, она растила их, воспитывала как своих родных. Но они являлись и являются детьми Валентина Петровича и своих матерей. Ни один из этих троих не может документально утверждать, что является ребенком Елизаветы Николаевны. Таких документов попросту не существует!

Возникла пауза.

– Я этого не знала, – произнесла Антонина. – Лиза всегда говорила: «мои дети», или «мой Ромка», или «моя непослушная Светланка», и я была уверена, что она давно удочерила и усыновила всех троих. Как же так?