Демон с лёгкостью оттолкнулся ногами, совершил гигантский прыжок назад и побежал.

— Не уйдёшь! — крикнул Антуан.

Но Нибрас легко летел через лес, пригибаясь под ветками, перепрыгивая корни, уклоняясь от пней. В довершении всего, демон бросил свой меч за собой, и тот вонзился в землю. Антуан споткнулся о рукоять оружия и растянулся на снегу. Когда охотник поднял голову, то уже не было видно ни Нибраса, ни оставленного им меча.

Запыхавшийся, согнувшийся под весом своего оружия Антуан возвращался на дорогу, по которой они недавно шли. «Чёртов демон ушёл», — думал охотник. «Но что делали эти неженки, пока я сражался?». Его размышления прервала открывшаяся перед ним картина: там, где стояли его товарищи, теперь возвышался неизвестный ему человек в коричневой робе. Антуан побежал и уже через несколько широких шагов увидел, что у ног старика в луже крови лежит сестра Агата. Приблизившись к незнакомцу, мечник встал в стойку.

— Кто ты и зачем ты их убил?! — закричал охотник.

Старик поднял руки и спокойно ответил.

— Я не убивал их. Это демоны.

— Да кто… — начал возражать Антуан, но осёкся. Тихий едва слышный, но такой же сильный и вкрадчивый голос Агаты прозвучал от её тела.

— Он не убивал, — выдохнула она.

Антуан бросил меч, и, подскочив к охотнице, приподнял её на руках. Та была холодна и бледна, а вокруг неё продолжала растекаться лужа крови.

— С этим демоном был ещё один, — тихо прошептала еле двигающимися губами Агата. — И девушка. Люди опаснее всех…

С этими словами она закрыла глаза. А Антуан взвыл. Его разрывало на части то, что его учительница, которая с малых лет заменила ему мать, теперь мертва, и он повинен в этом. Его несдержанность погубила её.

Тихо ступая по снегу к старику приблизилась фигуристая девушка с темно-красным оттенком кожи, её волосы были прямыми и чёрными, как вороное крыло, а глаза обладали красивым зелёным цветом.

— Что случилось, Люциус? — тихо спросила она.

— Трагедия, Луна, здесь случилась трагедия, — ответил Люциус.

Георж вел прием у себя в кабинете. В просторном помещении находились широкий стол, пара стоек с доспехами, книжный шкаф с трактами о государственном и военном деле, которые запылились от времени, поскольку никогда не открывались, стол поменьше с письменными принадлежностями, за которым обычно и сидел князь на низком стуле. Напротив него, на таком же низеньком стуле расположилась чужеземная гостья, слегка подобрав под себя ноги.

Визирь сверлил задумчивым взглядом Олетту. Солнце уже поднялось и ярко освещало комнату. Воительница сосредоточилась на чернильнице, расписанной двумя серебряными гонящимися друг за другом драконами. Какое то время она осматривала этот предмет как будто ничего интересней в жизни не видела, и, собравшись с мыслями, девушка подняла взор на Георжа. Олетта попыталась разрядить обстановку улыбкой, однако, та вышла весьма издевательской, но она ничего не могла с этим поделать.

— Говорят, что именно дракон Серез привёл чинис в Серные горы, дабы Древние Проклятые Короли не могли добраться до нашего народа и поработить его, — задумчиво сказал князь. — Однако сейчас к этому относятся, как к легенде, и многие ученые мужи поговаривают о том, что никогда не существовало никаких драконов.

— Возможно, — согласилась воительница.

— Сложно себе представить, чтобы какая-нибудь необразованная полоумная старая карга, не получившая соответствующего образования в ордене, могла создать некую искусственную магическую жизнь.

— Вы абсолютно правы, — кивнула Олетта, вспоминая свои сны, где она, ещё не умеючи контролировать свою форму, ящеркой вилась у ног матери.

— Однако, до сих пор не понятно, как столь юная особа смогла одолеть демона, что перебил всю стражу, находящуюся в ту ночь на посту? — лукаво улыбнулся Георж.

— Я очень талантливый маг огня, а мой учитель не ищет известности, так как его могущество может привлечь нежелательное для него внимание, — улыбнулась в ответ воительница.

— Это многое объясняет, — кивнул князь. — Я надеюсь, что столь одарённый ученик поможет нам одолеть наших врагов, — в тоне визиря было что-то, что совсем не понравилось Олетте. Он не задавал вопрос, он приказывал ей.

— Я пришла к Повелительнице с мечом, как воительница, а не как маг огня, — ответила она, Георж скривился, но девушка продолжила. — Я вольна принимать решение относительно использования моей силы, и применю её, если сочту нужным.

— И что же необходимо, чтобы вы сочли нужным применить свою силу? — проговорил князь, глядя на собеседницу тяжёлым взглядом.

— Нужно, чтобы мои враги угрожали моим друзьям, — ответила Олетта.

— Это можно понять двояко, — нехорошо улыбнулся Георж.

— Я надеюсь, вы не угрожаете? — задала вопрос воительница. — Иначе мы с вами никогда не станем друзьями.

За место ответа князь выдохнул и медленно моргнул. Непроизвольно Олетта слегка наклонила голову.

— Не забывайте, что те дары, которые вам обещала Повелительница, не дарят врагам, — наконец, пафосно проговорил он.

— Ваша птичка всё ещё в гнезде, князь, и яичко всё ещё у неё внутри, так что доставать сковородку пока рано, — ответила воительница, глядя Георжу в глаза.

— Вы не доверяете слову Повелительницы? — с лёгким нажимом проговорил тот.

— Мою дружбу нельзя купить, князь, тем более обещаниями, — спокойно парировала Олетта. — Я считаю, что доказала свою преданность Повелительнице, тем что спасла её. Хотя я могла сбежать, — воительница специально упустила тот факт, что в самом начале не знала кого спасает, а кинулась в бой именно из-за сцены пытки. Пусть уж лучше Георж думает, что она насквозь прожжённая и расчётливая.

«Буду ему родственной душой», — метнулась у неё в голове мысль, и Олетта ей едва заметно улыбнулась.

— К чему весь этот допрос? — продолжила она. — Вы собираетесь бросить меня в темницу, после того, как я спасла Повелительницу?

— Ни в коем случае, — князь криво улыбнулся. — Просто хотел узнать тебя получше. Я же хочу стать твоим другом.

— Я не сомневаюсь, что мы станем лучшими друзьями, князь, — также криво улыбнулась Олетта.

* * *

Ганс скрипнул зубами, когда Кольгрима, подсмотревшая и подслушавшая о произошедшем во дворце через чары, наложенные на воительницу, рассказывала о ранах, нанесённых Ашае. В памяти Барона всплыло воспоминание о том, как после очередного акта ласк вздымался упругий живот хозяйки поместья. Как напрягались мышцы пресса, когда она седлала его, впиваясь ногтями в грудь.

Его вдруг обуяла дикая злоба, он ненавидел демона и дуру, что его вызвала. Он ненавидел Повелительницу, что не послушала его, винил Георжа, Олетту и всех гвардейцев, что не успели вовремя. Даже тех, кто были мертвы — за то, что не смогли дать отпор демону. Он корил себя, за то, что был так далеко. И конечно, его злость не обошла и Ашаю. Как она могла так глупо попасться? Почему дала себя связать?