— Пойдёшь посмотреть? — спросил один из стражей у ворот.

— Вот ещё, — ответил второй. — Если это неопасно, то и ходить не стоит, утром разберёмся. А если опасно, то я не хочу туда идти — у ворот светлее.

Гвардейцы топтались у входа, не желая покидать свой пост освещённый факелом и небольшим костерком, чтобы греться. Тогда пришло время для запасного плана. И к ним на свет вышла от бедра чернокнижница.

— Скучаете мальчики? — зазывно проговорила она.

Оба стража выставили вперёд копья.

— Кто ты? Что ты здесь делаешь? — на перебой начали они.

Но уже в следующий момент Ганс, зайдя сзади и чуть слева, лёгким ударом разрубил древко копья и повалил ближнего к себе стражника. Не отстал от него и Абдигааш, который перехватил древко второго и прежде, чем тот смог что-либо сказать, одним ударом лба в незащищенное лицо, устранил сознание из головы противника. Со своим стражем Гансу всё же пришлось повозиться, так как удар рукоятью сбил его с ног, но не привёл в беспамятство. Барон быстро развернул гвардейца лицом в снег, чтоб тот не смог закричать, а подскочивший Абдигааш, стянул с него шлем, позволив нанести окончательный удар по затылку, от которого противник наконец-то перестал сопротивляться.

— Сучёныш, — проговорил Барон, когда связанных стражей с заткнутыми кляпами оттащили в тень под стену.

— Теряешь хватку, — поделился наблюдениями Абдигааш. — А ведь ещё молодой.

— Да, просто у этого был крепкий череп, — оправдал себя Ганс. — Давай быстрее, — скомандовал он и направился к воротам.

Аккуратно они вытащили засов и унесли его подальше, бросив в кусты и набросав на него снега.

— Теперь они нас не запрут, если что, — подытожил Барон.

— Хорошо, что нижние закрываются только изнутри, — заметила Кольгрима.

Нарушители снова собрались у ворот и приготовились. Чернокнижница прикрыла глаза, пытаясь уловить последствия заклятия слежения.

— Ну? — спросил спустя какое-то время Ганс.

— Кажется, — начала она. — Двое стоят у дверей. Один облокотился и дремлет. Ещё двое ходят вокруг имения.

— Эти двое сейчас перед или за имением? — уточнил Барон.

— За, — кивнула Кольгрима.

Ганс приоткрыл дверь в вратах.

— Тогда — давай, — скомандовал он, и чернокнижница зашептала заговор.

Спустя несколько мгновений она выплюнула в руки шар похожий на постоянно извивающийся клубок серой шерсти. Проговорив ещё пару слов, Кольгрима облизнула большой палец и провела им сначала по лбу Ганса, а затем, облизнув ещё раз, по лбу Абдигааша. Клубок полетел в щель между приоткрытыми ворот. Для нарушителей этот шар просто растворился в воздухе, а для стражников, что охраняли вход в имение, он, упав на землю, как мыльный пузырь с дымом, лопнул, и всё вокруг поглотил беспросветный туман.

— Что это такое? — спросил один из стражников около входа.

— Как будто туман опустился, — ответил второй. — Но в это время года, да ещё так быстро? Разве это возможно?

— Может звякнем в колокол? — кивнул первый на небольшой перевернутый бронзовый стакан с язычком, и идущим от него шнурком.

— И поднять тревогу, чтобы перебудить весь дом? — махнул рукой второй. — Помнишь новичка, что зайца испугался? Мало того, что его выпороли, так до сих пор прохода не дают.

— Да, ты прав, — подтвердил первый. — Пусть лучше спят себе…

В следующие мгновение один из стражников получил удар ногой в пах, и когда он согнулся, Ганс стащил с него шлем и вырубил, сомкнув кулаки в замок и нанеся удар по затылку. Второго устранил Абдигааш, просто сбив с ног одним ударом в лицо, от чего стражник откинулся назад и ударился головой об стену, потеряв сознание.

Двое патрулирующих стражей были застигнуты врасплох. В непроглядном тумане Ганс и Абдигааш обошли их, повалили на землю, заткнули рты кляпами и, связав, отнесли подальше.

— Теперь остался дом, — сказал Ганс. — Сават же не пускает в дом стражу?

— Нет, — подтвердила Кольгрима. — Князь не терпит, чтобы ночью в доме были мужчины кроме него. Зачарованный не мог соврать.

— Свет горит в том окне, — заметил Абдигааш.

— Это должен быть кабинет, — подтвердила Кольгрима. — Как я поняла по разговорам прислуги, князь делает вид, что работает допоздна, хотя потом редко, когда просыпается до обеда. Так можно по ночам работать.

— Отлично, — потёр руки Ганс. — Кольгрима, веди нас.

Войдя в главный зал, чернокнижница направила их тем путём, что выведала, когда наложила заклинание слежения на одну из служанок, которая жила в деревне неподалёку и как раз возвращалась в тот день после проведывания своей семьи. Это был ход для прислуги: узкая и крутая лестница, к которой вела небольшая неприметная дверь справа от входа. Они взбирались тихо, иногда останавливаясь и прислушивались к звукам ночного дома. Пока никто не встречался им на пути, и шагов слышно не было. Добравшись таким образом до третьего этажа, Кольгрима приоткрыла дверь. Коридор был тёмен: Сават не любил тратить деньги на масляные лампы или свечи, поэтому, по необходимости, все носили освещение с собой. Сквозь одну из приоткрытых дверей виднелся слабый свет, что полоской струился по деревянному полу. Чуть посидев в темноте и тишине и убедившись, что никто не идёт, вторгнувшиеся прокрались к двери.

Чем ближе они подходили, тем лучше слышали громкие стоны удовольствия, доносившиеся из кабинета Савата. Пристроившись слева от входа, Кольгрима отворила её: в зале ожидания никто не находился, а вот дверь в смежную комнату была открыта. Чернокнижница подала знак товарищам.

В кабинет Ганс и Абдигааш зашли уже не крадучись, а выпрямившись в полный рост. Увидев входящих, очень молодая служанка — гораздо моложе старого сморчка, который сидел на исполинском стуле, украшенном самоцветами, золотом и драконом, остановилась. Пока её хозяин восседал, широко раздвинув ноги, она поднимала и опускала бедра в весьма быстром темпе, периодически постанывая, но теперь в кабинете повисла тишина. Из-за оголённого торса служанки, обладающей недурным размером груди, появилось лицо старого князя, сверкнувшего на вошедших глазами.

Повисшую неловкую паузу нарушил Ганс.

— Заканчивай Сават, — «а я неплохо научился говорить на языке чинис», подумал Барон и продолжил. — Мы пришли за тобой.

Князь снял с себя служанку, оттолкнул её в сторону, и, поднявшись за столом, запахнул халат.

— Вы думаете, что выйдете отсюда живыми? — грозно спросил он, завязав пояс.

— Твои стражники связаны, — ответил Ганс. — Остальные пьянствуют. Поэтому либо ты пойдёшь с нами добровольно, либо мы тебя понесём. И не забывай, мы можем тебя и убить. Я не думаю, что Повелительница будет сильно огорчена твоей смертью.

— Так это Асатесса послала на меня наёмных убийц! — вскричал Сават. — Думает, что сможет прибрать мои богатства?