— Ты понимаешь? Я человека убила!

— Понимаю. Только если бы ты его не убила, то он самнас бы грохнул. Вернулся бы и отправил бы нас всех на тот свет.

— Наташка, о чем ты говоришь? Он еле шел. У него былатолько одна цель — убежать как можно дальше и остаться в живых. Он был в такомвиде…

Если бы ты только видела, как жалко он выглядел.

— Но ты же сама была невменяемая! Ты же в тот моментнаходилась в состоянии шока. Ты знаешь, как это называется?

— Как?

— Убийство в состоянии аффекта.

— Это еще доказать нужно.

— Будет нужно — докажем.

— Ага. Каким образом?

— Света, в конце концов, у тебя есть Илья.

— А при чем тут Илья? — в недоумении развела яруками.

— И ты еще спрашиваешь, при чем здесь Илья?

— Спрашиваю. Только, пожалуйста, не говори, что он мойбудущий муж. Я не хочу это слышать.

— Не буду.

— Спасибо. Ты очень любезна.

— Он от тебя теперь всю жизнь не отделается. Ты ему вонсколько крови отдала! Сама стала на труп похожа. Он наймет тебе хорошегоадвоката и тебя вытащит. Ты избавила его от наглого воришки-братца. Да он тебепо гроб жизни должен! Он весь суд купит, с его-то деньгами. Не бери в голову!Да с Ильей тебе в этой жизни вообще бояться нечего!

— Наташа, а если Илья не выживет? — холодно задалая вопрос.

— Как? — захлопала глазами Наташка.

— Так. У него же состояние тяжелое и даже критическое.Кто меня из тюрьмы вытаскивать будет?

— А если выживет?

— Если даже и выживет, то пока еще он придет в себя…Пока встанет на ноги… Время пройдет, а меня не сегодня, так завтра арестуют.

Не говоря мне ни слова, Наталья тут же вышла на дорогу иостановила одиноко проезжающую мимо нас машину, назвав при этом адрес моей дачии предложив водителю хорошую сумму.

— Наталья, ты что? — не удержалась я от вопроса.

— Едем на дачу! — скомандовала она и живо села назаднее сиденье.

— Зачем?

— Садись, я сказала!

— Быть может, ты мне все-таки хоть что-то объяснишь?

— Садись! Время — деньги. Тебя водитель ждет.

Я попыталась воспротивиться, но, посмотрев на суровыйНаташкин вид, не стада ей возражать и села в машину.

— Наташа, в чем дело? Ты понимаешь, что я себя плохочувствую? Я еле на ногах стою. Какая к черту дача? Сейчас свалюсь вот тутпрямо, и все.

— Едем! — вновь прокричала Наташка и постучалаводителя по плечу. — Включите нам музыку, пожалуйста.

— Музыку?

— Маэстро, музыку! — как и всегда, понеслоНаталью. — Заводи шарманку, шеф! Да как можно громче! Народ хочет зрелищаи песен!

Немного испугавшийся ее напора водитель посмотрел на нас взеркало заднего обозрения, покосился на Наташкину повязку на голове, тщательноприкрепленную пластырем, прокашлялся и поехал, не забыв при этом включитькакую-то легкую, успокаивающую воспаленные нервы музыку.

Натальи хватило на пару минут молчания.

Она вновь постучала водителя по плечу и ехидно спросила:

— Мужчина, вы что включили?

— Музыку, — в недоумении ответил тот и вновьпокосился на Наташкину перебинтованную голову.

— Нам такая музыка не нужна! — тут же заявилаона. — От такой музыки на сон тянет. Вот, у меня уже глаза непроизвольнозакрываются. Включите что-нибудь повеселее и погромче.

— Погромче? — почему-то удивился мужчина.

— Мне со своей подругой потолковать нужно так, чтобы выне слышали.

— Пожалуйста. Только вы не забывайте, что это моямашина и я тут хозяин.

— А вы не забывайте, что мы платим деньги за то, что вынас на ней катаете. В народе говорят: кто платит, тот и заказывает музыку.

Как только заиграла громкая и довольно живая музыка, Наташканаклонилась ко мне как можно ближе и закричала прямо мне в ухо:

— Света, бери себя в руки! Я понимаю, что ты себя плохочувствуешь, но ты должна набраться сил и еще продержаться. Не забывай, что уменя тоже голова пробита. Если бы ты только знала, какие ощущения я при этомиспытываю. Мне кажется, что у меня голова Скоро взорвется и разлетится намелкие кусочки.

— Зачем мы едем на дачу?

— Будем избавляться от трупа, — совершеннохладнокровно ответила Натка.

— Что? — я не знаю, как не свалилась в обморок, ноперед глазами все поплыло и закружилось в каком-то скоростном, сумасшедшемритме.

— Что слышала. Опередим нашу доблестную милицию. Покаона раскачается, мы его так запрячем, что и следа никто не найдет.

— Что ты имеешь в виду?

— Не переживай Я уже все спланировала. У тебя естьлопаты?

— В доме есть. Вернее, в сарае.

— Две или одна?

— По-моему, две. Я точно не помню.

— Ладно. Даже если одна, то будем копать по очереди.

— Кого копать-то?

— Землю, — не моргнув глазом ответила Наташка,создавая впечатление, будто она говорит о совершенно банальных и простых вещах.

— Землю? — Я вновь ощутила, как по моему телупробежала легкая нервная судорога.

— Ну да. Она после дождя еще мокрая. Считай, что намповезло.

— Повезло?

— Ну да. Копать легко будет. Должны быстро управиться.Закопаем его к едрене фене, и дело с концом. Похороним, одним словом. Говорят,что, когда человека хоронишь, нужно в гроб положить его любимую вещь. Поверьетакое. У нас гроба нет, но ничего страшного. Мы ему прямо в землю положим еголюбимую игрушку — его злосчастный пистолет.

Пусть на том свете балуется.

— Наташка, ты что такое говоришь?

— Я тебе дело говорю. Цени. Ты видела, чтобы ещекто-нибудь так о своей подруге заботился?

— А если милиция уже там?

— Скажешь тоже! Да пока милиция чухнется…

Она там не раньше чем через три года появится. Шутка,конечно.