— Возможно, — нехотя согласилась я, и Дармиир сжал мою руку, поддерживая. — У нас с ней были некоторые разногласия.

— Она могла отравить чай?

— Не знаю… может быть, — растерянно пробормотала я. — Но мы с леди Лау пили из одного чайника. Тогда отравилась бы и я.

Следователь задумчиво оглядел стол, а после вновь перевел взор на меня и попросил описать все действия, происходившие в этой комнате. Я с запинками постаралась пересказать все, что наблюдала и запомнила.

— Ваше величество, уточните, что на столе трогала риама Асира?

— Свою чашку и, пожалуй, сахар, — без тени сомнений и раздумий ответила я. — Она положила мне его в чашку, хотя я не люблю сладкий чай. Впрочем, она не могла об этом знать…

— Ваша фрейлина — и не знала? — удивился герцог. — Этого просто не может быть.

Может. Ведь я — из другого мира.

— Вкусам свойственно меняться, — пояснил император. — Она положила вам сахар?

— Да, как и себе… наверное, — пробормотала я и нахмурилась. — Но она пила чай так же, как и я! Неужели она и себя могла отравить?..

Дальше следователь, не теряя ни секунды, отдал короткие поручения. Мне задали еще несколько вопросов, а потом попросили повторить все сначала. У меня разболелась голова. Дармиир остановил магов, а сам, подхватив меня на руки, перенес порталом в свои комнаты. Он поставил меня на пол и, прижав к себе, поцеловал в висок.

— Ни о чем не волнуйся.

— Ты мне веришь? — спросила я, подняв голову. Мне вспомнились всхлипы Ормы — сейчас я ощутила себя на её месте. Без вины виноватой. — У тебя уже было множество возможностей усомниться во мне, поэтому я пойму, если у тебя есть сомнения на мой счет.

На самом деле я лгала. Я бы не поняла и не приняла, если бы он действительно не доверял мне. Разумом понимаю, что у него на это есть все основания, но сердцем и душой мне хочется знать, что Дармиир доверяет мне безоговорочно.

— Катя, — приподняв мой подбородок, произнес Дармиир, — я могу поверить, что леди Лау сама себя отравила для достижения ей одной ведомых целей, но не могу предположить, что это действительно сделала ты.

— Спасибо, — тихо прошептала я и приняла поцелуй мужчины — осторожный, неспешный…

— Отдыхай. — Дармиир отстранился. — Теперь ты будешь жить в моих покоях. Мне не нравится, что на женской половине вечно что-то происходит. Пока все не уляжется, ты можешь облюбовать любую комнату в крыле или остаться в этой. Теперь отдыхай и ни о чем не волнуйся. Я не дам тебя в обиду.

Дармиир ушел, а я еще некоторое время стояла в центре комнаты, не зная, куда себя деть. Под ногами бегала Огонек. Я прошла к кровати и, обняв подушку, разрыдалась.

Должно быть, это был первый раз, когда я действительно плакала.

Проснулась я рано: за окном начало светать. Покои я выбрала те, что напротив, — две уютные комнаты в светло-зеленых тонах, не менее роскошные, чем королевская спальня. Орма принесла мне часть моих вещей, а Огонек смогла раздобыть парочку книг из библиотеки. Поэтому весь вчерашний день я провела, изучая нравы и обычаи Эордании.

Например, когда у императора рождается наследник, то гуляния длятся неделю. Все увеселения оплачиваются из казны, а по улицам висят красные или синие бумажные фонари — в зависимости от пола ребенка. После семи дней эти фонари запускают в небо — и оно окрашивается в определенный цвет. Кстати, синий был цветом девочек — цветом непорочности, чистоты и благоразумия. Красный — для мальчиков, символизировал власть, силу и твердость духа.

На похороны в Эордании не принято надевать черное — считалось, что черный цвет может оскорбить того, кто уходит в мир иной. Если ты пришел в черном на чьи-то похороны, значит, при жизни на этого человека таил обиду и не отпустил её. Цветом искренней скорби считался кипенно-белый.

Невеста на свадьбе должна быть в синем — этот цвет вообще часто символизировал женщину, был переплетен с её чистотой, непорочностью и мягкостью. Значит, мое жемчужное платье на балу лишь для меня было символом невесты.

Чем больше я читала о нравах и обычаях, тем больше удивлялась и проникалась духом Эордании. Теперь это — мой дом. Я должна любить и уважать его, а также принимать.

Единственное, что я никак не могла принять и понять, это отношение к женщинам. Эордания была патриархальным государством, и о равноправии тут не слышали. Со временем я надеялась изменить положение вещей и внести свою лепту в историю.

— Ваше величество, вы уже проснулись? — Сделав книксен, Орма прошла к окну и раздвинула шторы. — Доброе утро!

— Доброе, — откликнулась я. — Как себя чувствует леди Лау?

— Не могу знать, ваше величество. Все хранится в строгой секретности. — Видя мое разочарование, девушка все же поделилась: — Хотя кое-что мне все же известно: сегодня герцог не выглядел таким опечаленным, как вчера. Стоит предположить, что леди Лау идет на поправку.

Я облегченно выдохнула, хотя сомнения все еще терзали меня. Орма помогла мне одеться. К приходу его величества я пила чай в гостиной. Дармиир вошел стремительно и, едва встретившись со мной взглядом, улыбнулся. Ларко сбежал по его плечу и прошел к своей паре. Та фыркнула и убежала от него. Гордая Огонек!

— Вижу, ты сделала свой выбор. Хотя я немного огорчен, что ты не осталась в моих покоях.

— Я посчитала, что это будет неудобным. Каждому человеку нужно немного личного пространства. — Я встала и прошла к мужу, задав все еще интересующий меня вопрос: — Как чувствует себя леди Лау?

Дармиир отвел взгляд. Он взял мою руку и поцеловал пальцы. Я только сейчас заметила, как император устал: щетина отросла, а под глазами пролегли тени. Сколько часов в сутки он спит?

— Не так хорошо, как мы могли предположить, — известил Дармиир. — Она драконица, её организм сильнее человеческого. Я боюсь предположить, что было бы, если бы ты все же любила чай с сахаром.

Я прикусила губу, почувствовав, как к горлу подступает ком. Лишиться жизни путем отравления — ужасная судьба! Сколько случаев знает история, когда императрицы прощались с жизнью подобным способом?

— Значит, яд действительно был там? — уточнила я.

— Да, — подтвердил император и помог мне сесть на диван, разместившись рядом. — Его распылили на рафинад, и он легко впитался. Отравить хотели, судя по всему, тебя.

— Неужели это Асира?

— Пока выясняется: яд могли подложить и раньше, даже горничная. Но одно могу сказать точно: ни один маг Эордании ранее не сталкивался с этим рецептом. В нем есть необычный магический компонент, который слишком похож на магию демонов, виденную мной ранее. — Дармиир подался вперед и притянул меня к себе, поцеловав в висок. Казалось, что ему не хватает меня — эта мысль согрела сердце. — Расскажи в подробностях, как прошел бал. Кто тебя выманил и что случилось далее? Я должен был расспросить об этом ранее, сейчас я примерно представляю, как это происходило, но самое главное мне неизвестно — как выглядели те демоны и что они говорили тебе.