Эти пацаны не считались ни с какими авторитетами, им было все равно, кто перед ними: вор в законе, крупный бизнесмен, или банкир, имеющий прикрытие в Кремле, или простой «звеньевой» какой-нибудь сухофруктенской бригады… Автомат Калашникова, противопехотная граната, взрывное устройство уравняли шансы. С новыми реалиями приходилось считаться даже ворам старой формации, и вскоре шадринские заняли прочное место в преступной инфраструктуре Москвы.

С самого начала пришлые подписывались на самую грязную работу: вооруженные разборки, «наезды» со стрельбой и убийствами, похищения бизнесменов с целью последующего выкупа. Работали нагло и дерзко, и скоро с ними стали считаться. Шадринские умело маскировались, стараясь не светиться, и потому «бригада» долго не попадала в поле зрения МУРа и недавно созданного РУОПа. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным: после серьезных конфликтов с очень авторитетной группировкой из центра столицы пацаны почувствовали неусыпное внимание силовых структур – и не одних только мусоров.

Шадринских пытались умело скомпрометировать. Целенаправленно муссировался слух, что эта «бригада» якобы создана «конторой» в качестве противовеса уже существующим. Точно так же в конце восьмидесятых силовые ведомства сквозь пальцы смотрели на взлет чеченцев, видя в них противовес славянским ворам. Кто стоял за внедрением шадринских в столицу, как так получилось, что провинциальные пацаны твердо стали тут на ноги, Солоник не знал. Но он хорошо понимал – этот разговор таит в себе несомненную практическую выгоду – для него, Александра Македонского…

– Так слыхал про шадринских? – в голосе «бригадира» слышалась затаенная гордость.

– Слухами земля полнится, – неопределенно ответил киллер, спокойно ставя сумку с продуктами в багажник «Мазаратти».

– Так да или нет?

– Ну слыхал…

– Так, может быть, стрелку кинем? – осторожно предложил старшой.

– Зачем?

– Ну перетрем о наших делах… Ты вроде пацан нормальный. Да и мы ничего.

– Ну и что?

– Может, дела какие общие будем делать, – предложил «бык» с бледным лицом. – Так чего – встречаемся?

– Можно и встретиться, – спокойно согласился Саша, всем своим видом давая понять, что ему безразлично: будет он работать с шадринскими или не будет…

– В «Арлекино», в десять вечера, завтра. – «Бригадир» взглянул на часы. – Идет?

На следующий день Солоник назначил встречу куратору. Он понимал: любые несанкционированные контакты рано или поздно попадут в поле зрения «конторы», и тогда с него строго спросится.

Да и неизвестно – чего этим шадринским от него надо. Может быть, действительно дело какое хотят предложить… А может быть, это – хитро задуманная подстава. Кто знает?

Он добросовестно выполняет заказы «конторы», та ему платит и кроет его. Лишняя предосторожность не помешает.

Встреча состоялась на самой далекой точке, «номер семь», – неприметном автомобильном отстойнике на Рублевском шоссе сразу за кольцевой автодорогой. Помятая оперативная «копейка» на фоне роскошного «Мазаратти» выглядела жалко и нелепо, но Саша тем не менее, как и обычно, перешел в салон «жигуля».

Куратор выслушал его рассказ предельно внимательно, ни разу не перебив. Лишь в конце, нахмурившись, уточнил:

– А точно – шадринские?

– Они сами сказали, – ответил Саша.

Куратор достал пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, прикурил.

– Ну и что вы намерены делать?

– Что скажете, то и сделаю. Для того и попросил вас подъехать. Я ведь под вами работаю, – удачно вывернулся Солоник, взглянув в глаза собеседника с подкупающей честностью.

– Все правильно… – куратор глубоко затянулся, на мгновение окутавшись сигаретным дымом. – Думаю, вам действительно стоит с ними встретиться. Обождите минуточку…

Чекист вышел из машины, на ходу доставая черную коробочку мобильного телефона, и Саша понял: сейчас он будет советоваться с начальством. Не хочет говорить при нем – значит, не доверяет… Впрочем, его право. А может быть, у него какие-то собственные соображения на этот счет.

Чужая душа – потемки, а уж если это чекистская душа!

Куратор вернулся в машину и уселся за руль.

– Вам где и когда назначили встречу?

– В «Арлекино», – ответил Солоник. – В десять вечера.

– Можете отправляться. Побеседуйте, аккуратно прощупайте, что им от вас надо. За возможные последствия можете не волноваться – вас, как всегда, будут прикрывать…

Низкая, приземистая «Мазаратти», плавно взяв влево, заняла место на ярко освещенной вечерней стоянке перед ночным клубом. Выйдя из машины, Солоник внимательно осмотрелся по сторонам – ничего подозрительного.

Перед поездкой он немного колебался, каким образом ехать на стрелку: на своей тачке или на такси, но, поразмыслив, решил все-таки отправиться на собственной. Пусть шадринские видят, что он никого и ничего не боится. Впрочем, вчера у них уже была возможность убедиться в этом…

Автомобильная стоянка, залитая мертвенным электрическим светом, была почти пустынна. Лишь несколько человек курили у выхода; точки тлеющих сигарет казались в полутьме неестественно яркими. Солоник огляделся и невольно вспомнил, как сравнительно недавно ловил в оптический прицел карабина «СКС» Глобуса. Вот здесь Длугач нашел свою смерть. Саша невольно взглянул под ноги, напряг зрение – ему почему-то казалось, что следы крови и щербинка от пули на асфальте должны были сохраниться.

В десять вечера в «Арлекино» было достаточно многолюдно.

Известная эстрадная дива, заангажированная на этот вечер, пела что-то медленное и тягучее. Несколько пар танцевали.

Публика ничем не отличалась от той, что в вечер убийства Длугача. Те же бизнесмены в красных пиджаках с воротниками, обсыпанными перхотью, атлеты с выразительными лицами, буквально источавшими агрессивность, путаны в мини-юбках и вызывающей боевой раскраске…

Встав возле входа, Солоник профессионально оценил зал. Он пытался найти людей, которые, в случае чего, могли бы его подстраховать, но таковых не обнаружил. Впрочем, «контора» – на то она и «контора»: подстраховывать его мог и вон тот, прыщеватый малый лет двадцати пяти, одиноко скучавший у стойки бара, и те двое молодых мужчин явно бандитского антуража, увлеченно рассматривающие какое-то сообщение на экранчике пейджера, и даже та немолодая одинокая женщина, нервно мнущая кожаный ремешок ридикюля. Чекисты всегда славились изощренной конспирацией.

А вот шадринских он заметил сразу. Пацан с неестественно бледным лицом, руководивший отъемом машины, сидел за столиком в окружении братвы, внимательно изучая всех входивших. Сашу он заметил сразу и приветливо помахал рукой – давай сюда, ждем.

Солоник подошел, поздоровался – сдержанно, как и полагается человеку, знающему себе цену.