в таком расслабленном состоянии.

По правде сказать, я никогда не видела ее без девочек. Мне она напоминала центр маленькой солнечной системы: ведомые гравитацией, дочери притягивались к ней, чтобы их обняли, помазали коленку йодом или наложили пластырь, а потом снова возвращались на орбиту вокруг матери. Как ни странно, Ной никогда не был частью этого круговорота.

Разговаривая, тетя Кристина теребила обручальное кольцо бабушки Хелен, висящее на тонкой цепочке вокруг шеи. Все украшения бабушка оставила младшей дочери. Их было немного: кроме обручальных колец, несколько пар сережек, нить жемчуга и пара браслетов. Бабушка надевала украшения только в особых случаях. При работе в загоне они приносили много неудобств — птицы склонны клевать все блестящее. Когда я отдала тете Кристине обручальное кольцо ее матери, она сперва хотела надеть его на палец, но на распухшую руку украшение не налезло, поэтому пока она повесила его на цепочку. При каждом резком движении кольцо с тонким звоном стукалось о висящий там же золотой крестик.

Длинный перечень разнообразных маминых бойфрендов навел меня на мысли о Девоне. Я снова удивилась, что он не позвонил. Казалось, мы не закончили какой-то важный разговор, поскольку нас постоянно перебивали. Возможно, это объяснялось действием виски, но я не могла вспомнить, за что разозлилась на него, и мне захотелось услышать его голос.

Пока мама и тетя квохтали, как две старые курицы, я извинилась и вошла в дом, чтобы позвонить ему. Я знала, что его смена на заводе уже закончилась и Девон либо дома, либо у Пэта. Набрав номер его мобильного, я заулыбалась в трубку.

— Алло? — Женский голос на фоне гула голосов, временами сопровождаемого стуком бильярдных шаров. — Таллула? — снова прозвучал голос, на этот раз со знакомым смешком. Это была Стелла, дочь шерифа.

Я положила трубку, налила себе стакан воды и выпила его, стоя около раковины. Вот так. Девон сидел в баре со Стеллой. Снова.

Когда я вышла на крыльцо, мама и тетя Кристина смеялись.

— Что с тобой? — спросила тетя.

Я пожала плечами:

— Пойду спать.

Они ждали, что я скажу больше, но меня вдруг страшно потянуло в сон. Я поднялась по лестнице, на цыпочках прошла мимо комнаты бабушки Хелен, где спали девочки, и повалилась на свою неразобранную кровать прямо в сапогах и в одежде.

Голос Стеллы мутировал в моем мозгу, превратившись в крик дяди Стива. Пытаясь заснуть, я видела кровь, текущую по его руке, стиснутые от боли зубы. Комната слегка пошатнулась. Я сползла на край кровати и поставила одну ногу на пол — когда-то я слышала, как мама, шутя, рассказывала об этой уловке друзьям. Сработало. Комната перестала крутиться.

Уже в полусне я вспомнила о камнях, которые собрала на подъездной дорожке, нашарила их в кармане и включила лампу. На подоконнике лежали в ряд похожие камни, от самого светлого до самого темного.

Слева с краю был осколок белого кварца, бледный, как летнее облако. Рядом с ним шероховатый розовый камень, а дальше — большой кусок песчаника неопределенного красно-оранжевого цвета, напоминавшего неуловимый оттенок заката. Далее шли один за другим еще несколько экземпляров, от оранжевого до желтого, а затем другие куски породы, включая серо-зеленый и ярко-синий. Здесь было около шести оттенков коричневого, каждый темнее предыдущего, и наконец завершал ряд кусок обсидиана, черный и блестящий, как разлитое масло. Все эти камни я нашла в радиусе ста метров от дома.

Камень, который я достала из кармана, имел серые вкрапления, и, подвигав его вдоль цепочки на окне, я нашла ему место — третьим с конца.

Коллекцию горных пород я собирала больше года и поражалась, что пока нашла только два камня одинакового цвета. Прежде чем на моем окне появилась эта радуга, я считала, что пустыня имеет цвет кофе с молоком, но, подобрав под ногами двадцать совершенно разных камней, поняла, что она может быть и сиреневой, и розовой, и оранжевой, и зеленой, стоит только присмотреться внимательно. Я оглядела радужную цепочку еще раз, потом рухнула на кровать и провалилась в сон.

ГЛАВА 13

— Таллула!

Я пробудилась от глубокого сна. Стоявшая на пороге фигура, подсвеченная яркой лампой из коридора, снова выкрикнула мое имя. Это была Габби с лохматыми со сна светлыми волосами.

— Маме плохо! — прозвучал взволнованный голос, и девочка исчезла. Я услышала, как она зовет с лестницы: — Таллула, помоги!

Я вскочила с кровати, еще не совсем протрезвевшая, и бросила взгляд на часы: было четыре утра. Выйдя из комнаты, я увидела, что тетя Кристина застыла на третьей сверху ступеньке лестницы, согнувшись и положив руки на перила. У нее начались схватки. Тетя тяжело стонала, зажмурив глаза. Розовая ночная рубашка висела на ней, как палатка. Габби и ее сестры топтались около комнаты бабушки Хелен. Маленькая Джулия судорожно обнимала тряпичную куклу.

— Ты же говорила, тебе носить еще несколько недель, — сказала я, подбегая к тете и беря ее за плечо.

Тело ее немного расслабилось, и она чуть разжала лежащие на перилах руки.

— Видно, я ошиблась. — В перерыве между схватками она стала спускаться по лестнице. Мы с Габби поддерживали ее. — Меня нужно отвезти в больницу. — На последнем слове она повысила голос, и тело ее опять напряглось.

Тетя Кристина снова схватилась за перила двумя руками и навалилась на них, страдая от очередного приступа боли. Мы преодолели всего четыре ступени. Я мало знала о родах, но схватки с таким коротким промежутком, кажется, говорили о том, что времени осталось немного, — а больница находилась в пятидесяти километрах. Не хотелось застрять на обочине дороги с рожающей тетей. Габби беспокойно запрыгала, и я догадалась, что она очень напугана. В конце концов, ей всего двенадцать лет.

— Габби, — ровным голосом сказала я. — Беги скорее позвони девять один один.

Девочка бросилась вниз по лестнице.

— Нет, — застонала тетя.

Габби остановилась на полпути.

— Я хочу, чтобы ты меня отвезла, — произнесла тетя Кристина. — Еще есть время.

— Ты уверена?

— Нет, — выдохнула она.

— Лучше, если приедет скорая. — Я махнула Габби, и она помчалась в кухню.

Тетя Кристина открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла проговорить ни слова. Она просто стояла в передышке между схватками.

Снизу послышался голос Габби, которая объясняла диспетчеру, что у ее мамы начались роды.

— Поскорее, пожалуйста, — сказала она и повесила трубку. — Они уже едут. Просили подготовить полотенца.

Остальные девочки спустились по лестнице.

— Медики сейчас приедут, — проговорила я, стараясь всех успокоить.

Когда схватки возобновились, тетя Кристина села на корточки, а затем отпустила