наверняка, условилась, что у меня на блузке будет красная гвоздика. И чтобы он тоже приколол себе красную гвоздику. Или просто держал в руке. Так и узнаем друг друга.

Б о р и с. Придумала же… А может — мне лучше поехать? Или вместе с тобой?

М а р и й к а. Нет, нет!!! Я сама… Сама!

Б о р и с (не сразу). Обо мне… тоже написала в письме?

М а р и й к а. Что о тебе?

Б о р и с. Ну, как что? Обо мне.

М а р и й к а. О тебе ничего не писала.

Б о р и с. Знаешь что? Давай забудем что было. Ну — было, правда. Устал тогда, психом сделался. Бывает. Главное, что все обошлось хорошо. Мы там устроились, вы тут тоже. Переводы мои все получили?

М а р и й к а. Мама получала.

Б о р и с. Вот видишь? Ничего же страшного не произошло. Все как у людей.

М а р и й к а. Мне собираться надо, Боря.

Входит  М а т ь.

М а т ь (со слезами). Слышу твой голос… слышу и не верю…

Б о р и с (обнял мать). Плакать-то зачем?

М а т ь. Да, да, что же это я?

Б о р и с (обнял ее). Вот так-то лучше.

М а т ь. Господи, целый год, и опять все вместе… Дай я на тебя посмотрю… Поправился. Представительный стал.

Б о р и с. Марийка-то что придумала: узнать друг друга по цветочкам.

М а т ь. Пусть цветы, пусть…

Б о р и с. Девчоночка еще, играет… Что же вы тут решили?

М а т ь. Ничего не знаю, сынок, ничего… Вы-то как там живете?

Б о р и с. За нас не беспокойся, мать. Устроились. И Варя совсем другой стала — спокойная, песенки поет. Как будто помолодела…

Входит  Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Верочка, я приготовлю сандвичи для Марийки, а вы заставьте ее взять их с собой. В дороге нужно питаться. (Пристально посмотрела на Бориса.) Впрочем, с дороги тоже. (Вручила ему бутерброд.)

М а т ь (Борису). Пойди поешь как следует. (Уходит вместе с Борисом.)

Людвига Леопольдовна кладет в Марийкин чемодан какие-то необязательные вещи. Входит  В и к т о р  с букетом.

В и к т о р. Марийка уже собралась?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. О, какая прелесть!

В и к т о р. А вы как-то говорили, что я плохо отношусь к ней. Доказал?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Во-первых, доказывать нужно не мне, голубчик, а ей. И во-вторых, я отнюдь не говорила, что вы плохо относитесь к Марийке. Напротив, я вам сказала, что вы чересчур активно относитесь к ней, а девочка — и это вполне естественно — принимает ваше отношение к ней за любовь.

В и к т о р (огорошенно). Забавно… По-вашему выходит, что с моей стороны все это, значит, липа?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Липа или еще что — этого я вам сказать не берусь. Мне лишь кажется, Виктор, что вы…

В и к т о р. Обманываю ее?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Нет! Так скверно я о вас не думаю. Но мне кажется, что прежде всего вы обманываете самого себя.

В и к т о р. Забавно… (Уходит.)

Входит  Б о р и с.

Б о р и с (Людвиге Леопольдовне). Спасибо за харч.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. На здоровье, голубчик.

Б о р и с. Значит, говорите, я за это время изменился?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Как тебе сказать… Во всяком случае, на твоем лице появилось выражение довольной сытости.

Б о р и с (со смехом). Сами же накормили.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Дело не в этом, дружок. Я боюсь, как бы это выражение не осталось у тебя на всю жизнь.

Б о р и с (усмехнулся). А вот вы нисколько не изменились, факт.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Увы. Как мумия.

Входят  М а р и й к а, М а т ь, затем  В и к т о р. В комнате собрались все.

В и к т о р (вручая Марийке букет). Вот — обещанное.

М а р и й к а. Спасибо, Витя.

М а т ь. Билет не забыла?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Сверток с едой я положила сверху.

Б о р и с (ехидно). В дороге нужно питаться.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Ты постигаешь истины. Тем более что питаться нужно везде.

М а т ь. Как приедешь, сразу дай телеграмму.

М а р и й к а (Виктору). Что ты так смотришь на меня?

В и к т о р. Я не смотрю. Я думаю.

М а т ь. Марийка, Витя, Боря, сядьте! Сядем перед дорогой.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Чтобы счастливо — туда и обратно.

Все сидят.

Б о р и с. Почему перед отъездом обязательно сидят? Кто придумал?

М а т ь. Не говори ничего.

Б о р и с. А если опаздываешь на поезд?

М а р и й к а. Помолчите же!

Все молчат.

Встает самый младший из всех. (Встала.)

М а т ь (поцеловала ее). Ступай, дочка.

М а р и й к а. Витя, бери чемодан. (Борису) Ты остаешься здесь с мамой. Чтобы все было в порядке, понял?

Б о р и с. Сам знаю.

В и к т о р (Людвиге Леопольдовне). У вас, в общем-то, старые понятия о любви.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Не спорю, но это лучше, чем никакого понятия.

Все ушли. Голоса за дверью. Возвращаются  М а т ь  и  Б о р и с.

М а т ь. Поехала…

Б о р и с (обнял мать). Вот и дождались, мать… Кончается старая жизнь…

6

Перрон вокзала. Поезд уже пришел, схлынула толпа пассажиров и встречающих.

М а р и й к а  с красной гвоздикой на блузке вглядывается в каждого, кто торопливо проходит мимо нее. Вокзальный диктор объявляет о прибытии и отправлении поездов и электричек.

К Марийке приблизился неопрятного вида  п а р е н ь.

П а р е н ь. Такси желаете?

М а р и й к а (не вникнув). Что?

П а р е н ь. Там не найдете, все разобраны. Я вам организую. Только из солидарности и по дешевке. А?

Марийка не отвечает.

Не встретили, что ли?

М а р и й к а. Встретят.

Парень ушел. Марийка в тревожном ожидании встречи. Возле Марийки останавливается  ж е н щ и н а  л е т  с о р о к а. Но Марийка не обращает на нее внимания.

Н е з н а к о м к а (не сразу). Простите… Вы Мария?

М а р и й к а. Да.

И вдруг увидела пожилого человека, бегущего по перрону прямо к ней и достающего что-то из нагрудного кармана пиджака. Он или не он? Но пожилой, едва не налетев на Марийкин чемодан, сердито проворчал: «Расставились тут на самом ходу» — и пробежал мимо. Марийка обернулась к незнакомке, безмолвно стоящей рядом.

Вы меня?

Н е з н а к о м к а. Вас.

М а р и й к а. Вы, наверно, ошиблись. Я вас не знаю.

Н е з н а к о м к а. Дело в том, что… ваш отец не придет сюда.

М а р и й к а. Почему?

Н е з н а к о м к а. Нет-нет, не пугайтесь… Я вам все объясню. Вашу телеграмму, ваше письмо, извещение адресного бюро… это знаю только я. Одна. Он — ничего.

М а р и й к а (растерянно). Как ничего?

Н е з н а к о м к а (достала из сумки конверт). Может быть, я совершаю что-то ужасное, не знаю… Но это ваше письмо… в нем столько любви, столько человеческого сердца… Оно, это письмо, и подсказало мне, что не он, а я должна прийти сюда и встретить вас…

М а р и й к а. Я ничего не понимаю… Что происходит?

Н е з н а к о м к а. Простите… Мне тоже нелегко говорить… Ваше письмо пришло тринадцатого утром. Я ничего не подозревала, только на конверте был незнакомый почерк, незнакомый адрес и ваша фамилия. Его фамилия… Между нами никогда не было тайн, и я решилась вскрыть это письмо. Когда я прочла его…

М а р и й к а. Почему вы? Почему все время вы? Я писала отцу! Я не вам писала! Это мой отец!

Н е з н а к о м к а. Да, я знаю, но… но я не смогла ничего сказать ему, ничего… Повторяю, может быть, я