И тогда Алекс придумал, как ему их победить. Он завел лошадь прямо в дом, а сам залез на чердак. А лапу отрубленную на столе оставил. Алекс знал, что звери не любят свои конечности оставлять, знал, что они обязательно за лапой своей вернутся, чтобы ее похоронить потом. Ну, как ночь началась, они и полезли. Сразу два залезло. Алекс их обоих сразу и застрелил. И еще потом двоих застрелил, а третьего ранил только, это уже под утро было. Ну а больше они не полезли. Алекс спустился с чердака, вывел лошадь, запряг ее в телегу с телами убитых, а дом поджег. И поехал быстро, а винтовку свою автоматическую перезарядил и держал ее на коленях, чтобы если вдруг кто выскочит, то сразу стрельнуть.

Он ехал, но никто на него не нападал. Дом горел хорошо, в небо искры разлетались. А как въехал в лес, так сразу увидел раненого зверя, он возле дороги лежал. И был живой, мычал, как корова. Алекс хотел сначала его дострелить, но потом вдруг передумал. Он решил, что если он его возьмет с собой, то другие звери на него не нападут. Алекс прострелил зверю вторую ногу, затащил его на телегу и поехал. Лошадь быстро бежала, чувствовала угрозу за спиной, Алексу ее даже подгонять не приходилось. И доехал он тоже спокойно, хотя иногда по кустам что-то и шуршало, но Алекс на это реагировал просто – направлял в сторону зверя винтовку, и из кустов никто так и не выскочил.

А зверь лежал спокойно, хотя Алекс ждал, что он будет брыкаться. Так и добрались.

Алекс сразу лег спать, а зверя определили в повинную клетку, и вся деревня сразу собралась вокруг, побросала работу. Еще бы! Раньше так близко живого зверя не видел никто, никто не видел его даже мертвого толком, а тут был живой и настоящий. Мы с Крысой тоже побежали посмотреть. Пробиться к центру площади было трудно, но Крыса был кусучим, он кусался и кусался, так что мы продвинулись к клетке довольно быстро.

От зверя на самом деле воняло. Так сильно, что стоять вблизи без привычки было тяжело. Это даже при том, что зверь сидел в дальнем углу. Ничего удивительного в том, что от него воняло, – он был покрыт бурым толстым волосом, причем не только на голове, но вообще везде, везде только одни волосы.

Он оказался совсем не такой большой, как говорили. Все рассказывали, что звери чуть ли не в три метра, но этот выдался совсем невысокий, даже двух метров, пожалуй, не добрал. Мохнатые и толстые длинные руки, большие ноги и на самом деле красные глаза, про глаза не врали. Глаза точно горели, словно в них молодые угли вставили, смотреть в эти глаза было неприятно. И я заметила, как многие вокруг меня тоже не смотрят в глаза зверя, боятся все. Потому что считается, что если будешь в глаза ему смотреть, то можно беду накликать, обязательно потом ноги сломаешь, или руки сломаешь, или вообще – аппендицит.

Так что я не стала смотреть в глаза, а смотрела ему на ноги. А потом кто-то заорал громко, я так думаю, кто-то из родственников тех, кого зарезали на Кривых Пожнях, к клетке подскочила женщина с вилами и принялась тыкать этого вонючку прямо через решетку. А другим это тоже понравилось, все кто палку схватил, кто грабли и давай лупить по клетке. Кто-то даже закричал, что надо принести винтовки и застрелить зверя, но тут появился Ромулус.

Мне наш Ромулус нравится. Конечно, не так сильно, как Алекс, но нравится. Его все боятся. Потому что он может посадить в клетку, побить палками по пяткам, изгнать за ворота. А если человека изгоняют, в одиночку никак. Тем, кого изгоняют, им винтовок не выдают, а без этого не прожить.

Так что Ромулус очень уважаемый человек. Стоит ему появиться где-нибудь, как все сразу замолкают, а если он что скажет, то все слушаются. Только немногие могут с ним поспорить, и то с опаской. А если без опаски, то только один старый Чох.

В этот раз тоже так было, едва появился Ромулус, как все замолчали и перестали драться и ругаться, одна только та женщина все старалась добыть зверя вилами. Ромулус подошел к ней и долго смотрел, как она это делает, а она все не останавливалась. Тогда он просто отобрал у ней вилы и сломал их. О колено. Потом он подождал, пока все совсем уже успокоятся, и сказал:

– Стыдитесь! Стыдитесь, ибо, чиня суд беззаконный, уподобляетесь вы зверям из чащи!

Ромулус всегда так говорит, по-старинному, больше так никто не умеет. Потому что в его доме много книг, а его отец даже умел на каких-то других языках разговаривать.

Ромулус приблизился к клетке и указал пальцем на зверя.

– Вы – такие же! Такие, как он! И путь вам будет в лес!

Он замолчал, а все остальные стали в землю смотреть. Говорят, что у него на самом деле другое имя, но я знаю только это.

– Как смели вы брать на себя ответственность?! – гремел Ромулус. – Кто? Кто из вас сможет вынести ее тяжесть?!

Ромулус достал клетчатый платок из кармана. Это означало, что он начинал по-настоящему уже злиться, а когда он злился и впадал в свирепость, он нравился мне еще больше. От него аж мурашки по коже проходили! Седой, страшный, молнии из глаз так и брызжут.

– Ты?! – Он ткнул пальцем в тетку, пытавшуюся убить зверя вилами.

Тетка сразу покраснела и отступила.

– Ты?!

Ромулус ткнул в другого. Он так еще несколько раз ткнул, и народ быстро разбежался. А мы с Крысой представились грязью и остались. Ромулус еще некоторое время стоял рядом с клеткой, потом тоже ушел. А старый Чох вот остался и тоже еще долго глядел на вонючку.

Вонючка сидел не двигаясь, ничего не делал, нам стало неинтересно, и мы ушли. К тому же я опасалась, что на меня с вонючки перепрыгают блохи, а мне блох совсем не надо, не выведешь потом. Хотя и любопытно тоже было, как он себя поведет? Этот самый Вонючка.

Вонючка, хорошее имя для зверя. Так что на другой день я прибежала с утра.

Он сидел точно так же, как и вчера. Как будто мертвый. Воняло от него здорово, очень здорово. Я хотела ближе подойти, но меня не пустили, оказалось, что Ромулус велел выставить охрану.

Ну, я не очень расстроилась, у меня и других дел было немало. За грибами опять же все собирались. Но за грибами пойти не получилось. Потому что со стен видели слишком много зверей. А уже к вечеру мы совсем не могли выйти из деревни – потому что вокруг стали выть. Звери. Их было так много, и они были кругом, выли и кидались камнями и палками. А у нас все бегали как безумные и кричали, что началась война со снежными людьми.

При чем здесь снежные люди, я вот не понимаю. Никакого снега я никогда не видела. Даже в самые-самые зимы снега нет. Никакие они не снежные люди, они вообще не люди, правильно называть их звери, а многие еще вонючками называют.

Они здорово воняют. А люди не воняют. Нет, воняют, конечно, но даже самый вонючий человек, такой как Пузан, не воняет так, как зверь.

К отцу пришел как-то его друг, он был такой же старый, как отец, и они с другом когда-то учились вместе в школе, когда были еще маленькими, как мы с Крысой. Они долго сидели и пили гороховую брагу, а потом стали говорить про зверей, и из этого их разговора я много что поняла.