Ей захотелось перевернуться, сесть на него верхом, сделать что-нибудь, только не оставаться в центре этой невыносимой и прекрасной бури. Она услышала собственный голос, который показался ей незнакомым; она умоляла, торопила и, наконец, растаяла и застонала. Она прильнула к нему, крепко вцепившись пальцами ему в спину и в затылок. Казалось, сквозь нее одна за одной проходят разряды молнии – резкие, ослепительные.

Лукас словно провел ее по очереди через все состояния. Вначале она была невесома, как воздух, затем ощутила земные потребности, потом ее поглотило жаркое пламя. Наконец, она превратилась в теплую, ласковую воду. Она немного покачалась на ее поверхности, приятной и безопасной, и снова прижалась к нему, медленно пробуждаясь.

Ей казалось, что необходимо заполнить жизнью огромный пустой дом. Холодные заснеженные улицы скоро оттают, зима сменится весной, и все кругом расцветет от растущей внутри ее любви. Она улыбнулась милой нелепости таких мыслей, но не прогнала их. Да, она любит – а рядом с ней ее любимый. Она будет заботиться о нем и лелеять его и сделает все, что в ее силах, чтобы он был счастлив и свободен. Она слегка повернула голову и коснулась губами ложбинки у него на плече, словно подтверждая данное себе обещание. Ей не хотелось двигаться, не хотелось покидать его. Больше всего ей хотелось повторить то, что у них только что было.

– Все было… чудесно, – прошептала она, целуя его в голое плечо и наслаждаясь его знакомым чудесным ароматом. – Я думала, будет больно.

Он судорожно вздохнул, повернулся и дотронулся губами до ее волос. Его дыхание согревало ей голову.

– Милая, боюсь, тебе еще будет больно, но не сегодня, хотя, судя по тому, как я себя чувствую, не думаю, что переживу сегодняшнюю ночь. Я просто хотел, чтобы ты хоть немного представила, что тебя ждет.

Наконец Оливия открыла глаза и слегка отстранилась, чтобы посмотреть на него. Она увидела: хотя ее он полностью раздел, сам он остался в брюках. Она не сразу заметила, как напряжены его руки, которые ее обнимают. Наконец он сел и усадил ее к себе на колени, прижав к себе. Она попыталась отстраниться, чтобы лучше видеть его, но он порывисто обнял ее. Потом тихо рассмеялся и поцеловал ее в висок.

– Безжалостная Ливви! Прошу тебя, не двигайся, милая. Мое самообладание небезгранично.

– Что ты имеешь в виду? Разве ты не?..

Он покачал головой и пересадил ее на диван, а затем поднял с ковра ее одежду – сорочку, платье и корсет. Она кротко позволила ему одеть себя, как будто он был Норой, а не очень крупным полуобнаженным мужчиной, гораздо красивее дискобола. Его мускулистые грудь и спина были покрыты испариной.

– Разве тебе не хочется тоже?.. – спросила она наконец, почти не думая.

Его руки дернулись – он собирал ей волосы на затылке. Потом он выпустил ее и развернул к себе лицом. Она увидела в его глазах языки пламени.

– Ливви, я готов продать душу, лишь бы очутиться в тебе! Но сейчас не стану этого делать.

– Но если ты хочешь…

Он улыбнулся и быстро поцеловал ее в губы, а затем отстранился и надел рубашку.

– Ливви, сейчас не время испытывать мое терпение. В моем теперешнем состоянии я и не должен совершать разумных поступков. Я лишь должен не забывать о своих добрых намерениях. А теперь надень шляпку и ступай к леди Фелпс. Не представляю, почему она еще не ворвалась сюда, но не хочу еще больше искушать судьбу. Прочь!

– Но я должна поговорить с тобой, передать слова миссис Элдрич. Надо было с самого начала тебе все рассказать. Можно мне?..

– Нет. То, что сейчас произошло, было… прекрасно. Я не хочу все портить разговорами о прошлом и о скандалах. Мне все равно, что ты у нее узнала. Сейчас ты поедешь домой, отдохнешь, а я приеду вечером, и тогда ты расскажешь мне обо всем – спокойно и в подходящей обстановке.

В дверь робко постучали; из-за нее послышался еще более робкий голос:

– Милорд, леди Фелпс сообщает, что пришла карета и им с мисс Силвердейл пора ехать.

Лукас поспешил к двери, а Оливия опустила руку – она уже не могла его удерживать. Как бы там ни было, он прав. Ей очень хотелось продлить недавнее волшебство. Разговор о письме, каким бы важным он ни был, пересилит воспоминания об удовольствии, которое он ей показал, и память о его заботе.

– Таббс, она готова. Проводите ее вниз. – Он повернулся к Оливии и потянул ее к двери. – Обещаю, вечером я приеду. Постарайся до тех пор не попадать в неприятности.

Он слегка подтолкнул ее в коридор и закрыл за ней дверь.

– Добрый вечер, мисс Силвердейл.

– Добрый вечер, лорд Синклер. Как мило, что вы приехали, – ответила Оливия, когда Поттл закрыл дверь, оставив их одних в гостиной.

Он нарочно сел напротив так, чтобы между ними был стол. Он приехал на Брук-стрит, полный решимости не вспоминать о том, что произошло в его кабинете несколько часов назад. Поэтому он намеренно сохранял между ними дистанцию. Не хотелось, чтобы его и без того хрупкое самообладание потерпело еще одно сокрушительное поражение. Он вовсе не был уверен в том, что ему удастся сохранить спокойствие. Он отчетливо помнил, какое доставил ей наслаждение, и ему не терпелось снова повести ее туда, пусть даже ценой собственных страданий.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – сдавленным голосом спросил он.

– Да. – Оливия говорила хрипло, и он наконец заметил, что ей так же неловко, как и ему.

– Ты нервничаешь? – Его посетила внезапная мысль. – Не сделал ли я тебе больно?

– Что? Нет, разумеется, нет! Просто я нервничаю, но не из-за… в общем, не из-за того, что случилось. Тебе не интересно узнать, что рассказала мне миссис Элдрич?

– Я все время откладываю неизбежное. Во всяком случае, прежде чем начнешь, прошу тебя, сядь – если не ради себя самой, то хотя бы ради меня. Мне совершенно необходимо сидеть, но не могу же я сесть, если ты стоишь! Моей матушке все же удалось внушить нам некоторые правила хорошего тона, хотя сегодня их, увы, катастрофически не хватает.

Она села, и Лукас усмехнулся.

– Ты впервые поступила так, как я просил, и не спорила со мной. Мне следует насторожиться?

Оливия покачала головой.

– Помнишь, перед тем как мы ушли от миссис Элдрич, она обмолвилась, что Генри помогал ей разобрать бумаги ее покойного мужа? Так вот, после нашего ухода она вспомнила, что Генри очень разволновался, прочитав переписку между ее мужем и одним общим знакомым, который служил в судоходной компании «Бакстед Мэллори Шиппинг» одновременно с твоим отцом. Она просмотрела письма и в конце концов нашла нужное… И сразу же сообщила мне.

Она развернула письмо от Джаспера Арчера и протянула Лукасу. Тот не двинулся с места.

– Что там? Можешь пересказать?

– Я прочту только самое важное.