— А ты думала! — Клеа взяла одну монетку и принялась ее рассматривать. — Как моей камеристке тебе полагается содержание.

Ух ты! А я и не знала! Собственные деньги. У меня никогда не было…

— И можно их потратить? — на всякий случай уточнила я, разглядывая профиль правителя. Хотелось попробовать монетку на зуб, но я сдержалась.

— Конечно.

Это определенно лучшая неделя в моей жизни. Мало того что я обрела подругу, хожу в красивых нарядах, ем вкуснейшие яства, так мне еще и платят. О замужестве можно не помышлять.

Обязанности фрейлины оказались совершенно необременительны. Правда, пришлось зазубрить целую кучу необходимых ритуалов и правильных обращений, научиться разбираться в дворцовой иерархии. Эти знания без устали вкладывала в мою голову Клара Серена. Но между нами с Клеа, как и прежде, не было никаких церемоний. И одевалась она самостоятельно.

Правда, по дворцу приходилось передвигаться с большой осторожностью. Не успеешь оглянуться, как вокруг тебя сразу вырастает толпа разных магов и дам. Мне льстили, пытались предложить дружбу, но все неизменно заканчивалось просьбами. Некоторые пытались подкупить подарками. Один то ли барон, то ли маркиз обещал «осыпать золотом», если я передам правителю на рассмотрение его проект по очистке и углублению судоходных путей. Кстати, правителя я больше не видела.

Но я старалась держать нейтралитет. Отделывалась от подобных предложений с безукоризненной вежливостью или демонстрировала полнейшее непонимание, отчего раздосадованный проситель уходил с полным осознанием того, что «новая фрейлина ничего не понимает в этой жизни».

Да и вообще, приняла твердое решение держаться от интриг подальше. Не вступать ни в какие коалиции и союзы. Даже разговаривала со второй камеристкой строго по необходимости.

— Ты умеешь хранить секреты, Магда? — спросила Клеа.

— Конечно! — искренне ответила я.

— И мне тоже так кажется. Я в тебе уверена. Не знаю почему. Просто чувствую, что ты по-настоящему ценишь нашу дружбу и делаешь это не ради денег или статуса. И еще ты меня понимаешь, твой отец тоже пытался устроить договорной брак. Правда, советник Орин лучше этого Силана Дрейна. Знаешь, мать объяснила, почему отец так настаивает на этом браке.

— И почему же?

— У Орина есть войска, деньги и влияние. И отец хочет свободно использовать все это в своих интересах. Например, захватить восточные земли, которые сейчас тяготеют ко тьме. Я видела карту.

Клеа впервые заговорила о своем браке. Всю прошедшую неделю мы обе старательно обходили эту тему. Принцесса «не вспоминала», а я боялась заговорить. Было немного перед ней совестно: я-то освободилась от навязанного жениха, а над ней, словно меч над головой, нависала тень будущего.

— Разве советник не должен отдать правителю все, что тот от него потребует?

Клеа посмотрела на меня с легкой грустью.

— Конечно, отец может забрать у Орина его людей и золото. Но мудрый правитель действует хитростью.

Мне показалось, Клеа сейчас в точности повторила слова своей матери.

— Он решил возвысить род Орина, породниться с ним. В жилах наших детей потечет королевская кровь. И главное, стране это не будет стоить ничего. За меня даже не дают приданое. Зато Орин переведет под командование отца двести хорошо обученных боевых магов.

— Да что ж это такое! — воскликнула я. — За меня отец давал слишком большое приданое, за тебя вообще никакого?!

— Ну, не совсем так. Захватив восточные земли, отец поставит Орина своим наместником.

И Клеа возмущенно фыркнула.

А я была поражена тем, что жена правителя столь откровенно рассказала дочери обо всем.

— Мама считает, что советник и так слишком влиятелен. Породнившись с нами, он может захотеть большего. Стать новым правителем. И это обернется катастрофой для страны. Поэтому мама против нашего брака.

Вот как… Клеа оказалась между двух огней.

— А что ты сама об этом думаешь? Как он тебе? Принцесса потерла нос, и его кончик покраснел.

— Не знаю. Сейчас мне уже кажется, что не такой Орин и старый. Отец сказал, что если я желаю победы света, то должна выйти за советника. А я, естественно, больше всего на свете хочу нашей победы. Но если все так, как говорит отец, тогда почему Светлейшая не дала нам знак? Почему его устроили придворные маги? Об этом сказал Эдмунд.

Ох, бедный Эдмунд! Мне очень хотелось рассказать подруге об истинных чувствах мага, но я не желала ставить его в неловкое положение. При взгляде на Клеа моя пелена истины оставалась непроглядной, хотя такая истинная любовь, как у Эдмунда, просто не может остаться безответной.

— Я запуталась, — жалобно сказала принцесса, — но знаю одно: не лежит у меня сердце к этому союзу, каким бы выгодным для отца он ни был. И сколько я ни говорила себе про долг, меня все время гложет сомнение. Что, если Орин хочет свергнуть отца? Хотя он и не выглядит подлецом, все время служил верой и правдой… А еще я уверена, что мое предназначение вовсе не в том, чтобы стать просто женой.

Я положила руку ей на плечо. Почему жизнь так сложна? И главное, можем ли мы хоть как-то повлиять на события?

— Сегодня ночью, — прошептала Клеа, — мне потребуется твоя помощь.

— Да, конечно. Все что угодно…

— Хорошо. Мы…

Клеа не успела сказать, что от меня потребуется, когда весь дворец сотрясся от основания до самой крыши. Дрогнули толстые каменные стены, с потолка осыпалась штукатурка.

— Это еще что такое?

— Темные?!

С улицы раздавались шум и крики.

Мы одновременно бросились к окнам. Сначала мне показалось, что перед дворцом выросла черная гора.

— Это вторжение? — предположила я наихудшее.

— Нет, — ответила Клеа, — это… дракон?! Да! Точно! Дракон!

Теперь я тоже его видела. На месте зеленого лабиринта лежала драконья голова. Вершина горы — гребень, пещера — ноздря.

Вокруг головы начали собираться любопытные.

— Бежим посмотрим? — сказала Клеа. — Интересно, кто его убил? Я бы расцеловала этого мага.

Мы едва смогли протолкнуться сквозь толпу, обступившую дракона. Позади раздались зычные крики:

— Дорогу его светлейшеству! Дорогу! Расступитесь!

Отец Клеа шел в сопровождении своих магов-защитников. Придворные склонились в поклонах.

— И кто это сделал? — спросил правитель.

Он заглянул в драконью пасть и постучал кулаком по огромному зубу. Раздался такой звон, словно правитель ударил по металлическому доспеху.

Все украдкой крутили головами, надеясь первыми заметить смельчака.

— Я, ваше светлейшество.