– Нет. Нет. – Я так трясусь, что стул гремит о пол линолеума. – Я не это имела в виду. Я не это имела в виду. – Заставляю себя встать. – Мне нужно уйти. – Ищу охранника, кого-нибудь, кто мне поможет. «Помогите мне». Слезы туманят зрение. Я застываю на месте. Мои колени подгибаются, и я вынуждена хвататься за края перегородки, чтобы удержать свое тело в вертикальном положении.

– Пожалуйста. Мэй. Подожди. – Дэвид снова тянется к стеклу, и я как будто опять в той кладовке, в темноте, и затем льется свет, и я думаю, что это лицо Джордана, но это не так и больше никогда не будет.

Все чернеет.

Зак и какой-то гигант помогают мне сесть в машину. Я без сил.

Совсем.

Мы едем.

Зак пытается говорить со мной, но словно бормочет на другом языке. Я не могу сконцентрироваться, чтобы понять его слова.

Живот крутит.

– Черт. – Меня сейчас стошнит. – Остановись.

– Что? – Зак бросает на меня вопросительный взгляд и видит панику на моем лице. – О, фигово. Ладно, ладно. Мне нужно найти место… где-нибудь в безопасности. – Он смотрит в зеркало заднего вида, затем на меня. – Держись. – Резко поворачивает вправо, и мы скользим по обочине автострады, слишком быстро.

Он останавливается на насыпи, и я выпрыгиваю из машины, кладу голову на колени. Спазмы идут, но ничего не выходит. Я не ела с тех пор, как в пятницу вечером вылила содержимое своего желудка в унитаз. Слезы текут по моему лицу.

Все, чего я хочу, – это снова стать девушкой, которой была в прошлом году, безголовой идиоткой, которая никогда не задумывалась о последствиях. Хочу сидеть в своей комнате, злиться на Джордана, потому что последние четыре часа он без остановки бренчит на гитаре. Хочу пойти на одну из этих дурацких вечеринок с братом, чтобы ему было скучно, но он не уходил, пока не уговорит меня поехать с ним. Хочу сидеть за обеденным столом, не в состоянии вставить слово, потому что родителей заботит лишь то, что должен сказать он.

Только брата за тем столом интересовало мое мнение. И теперь он ушел. Человек, с которым я делила чрево, с которым я росла, который только и хотел, что стать мне другом, ушел.

Навсегда.

Из-за меня.

Зак подходит ко мне, а я сижу, держа руки на коленях. Он кладет мне на спину ладонь, но та кажется слишком тяжелой. Словно вес всего, что я натворила в прошлом году, всех, кому я причинила вред. Не выдерживаю и сбрасываю его руку. Зак явно обижается, но я уже зашла слишком далеко и не могу беспокоиться о чужих чувствах.

Мэй не отвечает на мои звонки. С нашего визита в тюрьму все пошло наперекосяк. Я прождал в машине, казалось, несколько часов, прежде чем наконец направиться внутрь за ней. У меня было чувство, что случилось что-то ужасное.

Когда я туда попал, ее как мешок тащили на скамейку в зоне ожидания. Мэй отключилась.

Это было страшно. Нам с охранником пришлось помогать ей сесть в машину, потому что Мэй не могла идти. Всю дорогу домой я пытался заставить ее поговорить о том, что произошло, но она не проронила почти ни слова.

Когда я высадил ее у дома, Мэй молча выбралась из машины и вошла внутрь.

Сначала я решил, что ей просто нужно время все обдумать, но прошло уже три дня. Она вчера не пришла на театральное; кажется, вообще не явилась в школу. Сегодня годовщина стрельбы, и грядет большое собрание, где ей выступать вместе с другими детьми из ее прежней школы.

Я ищу Мэй все утро и после четвертого урока иду по коридору, где находятся шкафчики ребят из Картера. Тут жутко тихо, что вполне объяснимо. Стоит стол, за которым сидит женщина с серьезным видом, перед ней лежат брошюры. Проходя мимо, я вижу, что все они в скорби. В углу пара человек, парень и девушка. Она плачет, а он пытается ее утешить. Обнимает за плечи, и девушка наклоняется к нему.

Кривлюсь. Вот, что я должен сейчас делать с Мэй. Что я должен был сделать прошлой ночью. Даже не как человек, который вроде бы с ней встречается. Просто как друг. Я не должен был выпускать ее из машины, не убедившись, что с ней все в порядке. Что, по крайней мере, ее родители дома.

Что она не одна.

Вижу на противоположном конце коридора каштановые кудри Люси и бегу за ней. Она беседует с девушкой, которую я видел на концерте Конора, нас еще Мэй в баре познакомила.

– Люси! – Я задыхаюсь. – Подожди.

Она смотрит через плечо и видит меня. Наверное, я ужасно выгляжу, потому что Люси поднимает брови и останавливается.

Другая девушка тоже. Они оценивают меня, скрестив руки, изогнув брови. Как неловко. Я должен заставить себя говорить.

Прочищаю горло.

– Привет. – Их лица нечитаемы. – Вы Мэй не видели?

Девушки смотрят друг на друга.

– Ты говорил с ней сегодня? – спрашивает Люси.

Я сглатываю и качаю головой:

– Последний раз мы с ней общались в воскресенье? – звучит как вопрос.

Ее глаза расширяются. Она бросает еще один взгляд на подругу.

– Привет. Зак, верно? – Та деловито протягивает руку, что странно, но я жму ее, потому что если уж про что и помню, так это про манеры. – Я Хим. Мы встретились на концерте Люси на прошлой неделе. Значит, ты не общался с Мэй?

– Только несколько дней назад. Вы не знаете, где я могу ее найти?

Наступает пауза, и девушки молча переглядываются.

– Я не разговаривала с ней с прошлой пятницы, – признается Люси. – У нас вроде… случился небольшой спор. Я думала дать ей время остыть. Ты видел ее в школе?

– Нет. Она вчера не была на театральном. И на звонки не отвечает. – Вот теперь мне по-настоящему тревожно.

– Но ты видел ее в воскресенье?

Я киваю и собираюсь рассказать им о том, что мы сделали, но понимаю, как это ужасно прозвучит.

– Да, мы встретились. Я подвез ее до дома, и с тех пор ни звука.

– Что вы, ребята, делали? – прищуривается Люси.

– Делали? – Мой голос срывается.

– Да. В воскресенье. Что вы, ребята, делали?

– Ничего особенного.

Она на секунду закрывает глаза, словно ей больно. Когда открывает, то говорит:

– Давай без этой ерунды, хорошо? Ты видел письма.

Мой рот открывается, но я закрываю его и пытаюсь успокоиться. Откуда она знает?

Люси вздыхает.

– Слушай, Зак. Та наша ссора с Мэй. Она вышла из-за писем. Мэй показала их мне, и я вроде как распсиховалась. Мне неловко из-за этого, но все равно противно, что она прятала их так долго… – Люси качает головой. – Без разницы. Это не имеет значения. Она позвонила тебе после того, как я ушла, не так ли?