— Черт, там туман еще гуще!

— Это уже не туман. Это дождь.

Дождь падал медленно, явно не собираясь прекращаться.

— А где Бейкер?

— Где-то сзади, — сказал Макфрис.

Гэррети, не говоря ни слова — слова теперь были роскошью, —отстал. В тумане он не нашел Бейкера и вновь оказался рядом со Стеббинсом.Макфрис назвал его алмазом, но и в этом алмазе появились маленькие трещинки.Сейчас они шли вдоль полноводного течения реки Андроскоггин. На другом берегувозвышались в тумане постройки Портервиллской текстильной фабрики, похожие набашни средневекового замка.

Стеббинс не поднял глаз, но Гэррети знал, что он заметил егоприсутствие. Оставалось ждать, когда он пожелает вступить в разговор.

Дорога изогнулась, и они перешли реку по мосту. Внизубурлила вода, одетая хлопьями желтой пены.

— Ну?

— Побереги дыхание, — сказал Гэррети. — Тебе оно ещепригодится.

Они прошли мост, и толпа опять сомкнулась вокруг них. Рекаосталась слева, а справа возвышался почти отвесный холм. Зрители забирались надеревья, на кусты, друг на друга и хором выкрикивали имя Гэррети. Он вдругувидел девушку из Брикьярд-Хилл по имени Кэролайн. Она уже была замужем, имеларебенка. Она могла бы в свое время дать ему, но он был мал и глуп. ВпередиПаркер еле слышно выругался. Они опять взбирались на холм, но это был последнийхолм перед Фрипортом. Все как-то сгрудились на вершине (у Кэролайн былаотличная грудь, и она всегда носила облегающие свитера), потом началиспускаться.

— Ну? — повторил Стеббинс, отдышавшись. Выстрелы. Упалпарень по имени Чарли Филд.

— Ничего, — сказал Гэррети. — Я просто искал Бейкера, анабрел на тебя. Макфрис думает, что ты выиграешь.

— Твой Макфрис — идиот, — сказал Стеббинс. — Ты правдадумаешь, что разглядишь свою девушку в такой толпе?

— Она будет впереди. У нее есть пропуск.

— Полицейские слишком заняты, чтобы следить, у кого естьпропуск, а у кого нет.

— Это неправда, — Гэррети сердился, потому что Стеббинсвторил его собственным опасениям. — Зачем ты так говоришь?

— Ты действительно хочешь видеть свою мать?

— Что?

— Ты не хотел в детстве жениться на ней, когда вырастешь?Многие дети хотят этого.

— Ты что, спятил?

— Почему ты думал, что можешь выиграть, Гэррети? У тебявторосортный интеллект, второсортная физическая подготовка и навернякавторосортное либидо. Я уверен, что ты не спал со своей девушкой.

— Заткни свой поганый рот!

— Так ты девственник? Может, ты тяготеешь к мужчинам? Небойся ты говоришь с Папой Стеббинсом.

— Я переживу тебя, даже если придется идти до Вирджинии! —крикнул Гэррети в гневе. Он не помнил, чтобы так злился на кого-нибудь за своюжизнь.

— Ладно, ладно, — успокаивающе сказал Стеббинс. — Понимаю.

— Мать твою!

— О, интересное слово! Почему это ты его вспомнил?

Гэррети на миг показалось, что сейчас он бросится наСтеббинса или упадет в обморок от гнева, но он не сделал ни того, ни другого.

— Даже если придется идти до Вирджинии, — повторил он,стиснув зубы. Стеббинс сонно улыбнулся:

— Я чувствую, что могу идти хоть до самой Флориды, Гэррети.

Гэррети отшатнулся от него и пошел искать Бейкера. Гневпо-прежнему кипел в нем, смешиваясь с бессильным чувство стыда. Стеббинс,похоже, хотел вывести его из себя, и ему это удалось.

Бейкер шел рядом с парнем, которого Гэррети не знал. Головаего была опущена, губы беззвучно шевелились.

— Бейкер!

Бейкер поднял голову, мелко трясясь, как собачонка:

— А, Гэррети.

— Да.

— Мне снился сон. Ужасно реальный. Который час?

— Без двадцати семь.

— Дождь, похоже, будет идти весь день?

— По…аай! — Гэррети качнулся, на миг потеряв равновесие. —Проклятая подметка отлетает.

— Оторви их к черту, — посоветовал Бейкер. — Ногти врастут вних, и будет еще хуже.

Гэррети скинул один туфель и пнул его в направлении толпы. Кнему сразу же потянулись жаждущие руки; завязалась потасовка. Другой туфель нехотел слезать — нога в нем распухла. Гэррети нагнулся, получил предупреждение,но все же стащил туфель с ноги. Он хотел тоже кинуть его в толпу, но пожалелсилы и оставил просто лежать на дороге. Вдруг на него нахлынула волна отчаяния.Он шел и тупо думал: «Я остался без обуви. Я остался без обуви».

Дорога под ногами была холодной. Сквозь остатки носковГэррети ощущал каждый камешек. Он подошел к Бейкеру, который тоже шел безобуви.

— Я почти готов, — сказал спокойно Бейкер.

— Я тоже.

— Знаешь, я вспоминаю все хорошее, что со мной было. Одинраз я впервые пригласил девушку на танец, и какой-то пьяный хер попытался ее уменя увести. Я вывел его наружу и набил морду — смог потому, что он был такойпьяный. И та девушка на меня так смотрела, что я был на седьмом небе отсчастья. Вспоминаю мой первый велосипед. И как в первый раз читал «Женщину вбелом» Уилки Коллинза… Это моя любимая книга. Вспоминаю, как сидел с удочкойнад прудом, и как лежал во дворе с книжкой комиксов. Гэррети, я думаю об этом,как будто я уже старик.

На них брызнул серебристый утренний дождик. Толпа приутихла,но не уменьшилась — шеренгами вдоль дороги тянулись выжидающие лица под плащамии зонтиками. Бесконечный ряд серых лиц, похожих, как близнецы.

— Надеюсь, уже не будет темно, — сказал Бейкер. — Ненавижуидти в темноте, не зная, кто я и что я здесь делаю. Надеюсь, все кончится дотемноты.

Гэррети начал говорить, но его прервали выстрелы. Бейкерскривился: — Вот чего я боюсь. Этого звука. Зачем мы делаем это, Гэррети? Мывсе сошли с ума.

— Не знаю. Не знаю.

— Мы все в ловушке.

Длинный путь продолжался. Они проходили знакомые Гэрретиместа — заброшенные фермерские дома, птичники, засеянные поля. Он помнил,казалось, каждый дом. Ноги словно наполнились новой силой. Ему хотелось лететь.Но, может быть, Стеббинс прав — их там не будет? К этому лучше подготовиться.Пронесся слух, что у одного из участников аппендицит.

Гэррети не обратил на это внимание — он думал только оФрипорте и о Джен. Стрелки на его часах жили какой-то своей дьявольской жизнью.Они не хотели двигаться. Но в любом случае до Фрипорта оставалось не большепяти миль.