До прихода Саварда мы просидели молча: я нашептывала что-то ласковое Тайо, поглаживая теплую лоснящуюся шкуру, а император мрачно глядел в потолок. Все что нужно я уже сказала. Теперь решение за Айаром.

Когда в гостиной закружилась дымка перехода и появился Крэаз, Раиэсс встал, все так же не издавая ни звука, забрал у него открытую бутылку, сделал один длинный глоток и глухо проронил:

— Согласен.

Я проследила за тем, как Повелитель, держа спину неестественно ровно, идет к выходу.

— Вы позволите сегодня навестить сирру Вионну? — спросила, когда он стоял уже у самой двери.

Айар, не оборачиваясь, неопределенно махнул рукой, и я перевела взгляд на сиятельного.

— Только с Кариффой, Кэти, — предупредил тот и в несколько шагов догнал императора. — Ну как биррское, Райс? — донеслось уже из коридора.

* * *

С Бионной пообщаться так и не удалось. Ни в этот день, ни в последующие. Она быстро пришла в себя, но разговаривать отказывалась: как только я заходила, сразу же отворачивалась, натягивая на голову легкое полупрозрачное покрывало. Точно наказывала за что-то. Вот с ее спиной я и вела регулярные беседы. Без всякой надежды услышать ответ.

Объясняла, почему не смогла навестить раньше, и рассказывала обо всем, что произошло. Подробно, неспешно, вспоминая мельчайшие детали и каждый раз останавливаясь на самом интересном, тем более что надолго задерживаться у постели больной не разрешали. В общем, играла в Шахерезаду. Упорно приходила, садилась возле кровати в приготовленное для меня кресло, здоровалась с неподвижным шелковым коконом и как ни в чем не бывало продолжала неторопливый монолог. Женщина никак не реагировала, не показывала своей заинтересованности, но я не сдавалась.

Из глаз Браны, служанки Вионны, пропали тоска и безнадежность, исчезло мрачное, настороженное выражение, сменившись робкой надеждой, а еле заметная улыбка с каждым днем становилась все шире. Это вселяло надежду на то, что мне все-таки удастся переупрямить наиду императора.

Однажды вечером, когда я уже уходила, нара вдруг опустилась передо мной на колени, тихо шепнула: «Спасибо!» и заплакала.

— За что, Брана? — Я растерянно застыла, не зная, что делать. — Сирра Вионна даже видеть меня не желает.

— Желает, еще как желает, — запричитала женщина сквозь слезы, прижимая к груди руки, — и ждет. Постоянно. Просто она совсем отчаялась… бедная госпожа… Вы только приходите, не забывайте о ней… пожалуйста…

На другой день после разговора с Браной я и решилась озвучить свое предложение.

— Сирра Вионна, не хотите покинуть Закатный? — Накрытая полупрозрачной тканью спина заметно напряглась. — Вместе со мной. Повелитель и саэр Крэаз дали на это разрешение. — Ни слова в ответ. — Что ж, если вы отказываетесь…

Подняться я не успела.

— Зачем? — Невнятный прерывистый шепот был отчетливо слышен в наступившей тишине. — Если потом все опять станет как прежде.

Помолчала. Я и сама себе не раз задавала этот вопрос.

Раиэсс поддался пьяному порыву и позволил забрать Вионну. А дальше что? Все равно ей придется рано или поздно возвратиться обратно. Да и сам Айар мог в любую минуту передумать и распорядиться, чтобы ему вернули наиду. Разве у меня мало других проблем? Логичнее, правильнее было бы предоставить Вионну ее судьбе и заниматься устройством собственной жизни. Только как потом к себе относиться, если вместо того чтобы помочь — или хотя бы попробовать это сделать — просто прошла мимо?

Я хорошо помнила притчу о Ходже Насреддине — ту, в которой он взялся учить ишака султана разговаривать. «Много чего может измениться: либо ишак сдохнет, либо султан умрет. Ничего нет лучше для безвыходных ситуаций, чем время».

Ничего нет лучше для безвыходных ситуаций, чем время…

Это ведь не только к Вионне относилось. Ко мне, моим чувствам и отношениям с Савардом тоже. Чем я отличалась от наиды императора? Тем, что не испытывала боли, а господин был со мной приветлив и внимателен? Только и всего. Положение женщины для утех осталось неизменным, и в жизни сиятельного я занимала места не больше, чем Вионна в жизни Айара. На что оставалось надеяться? На случай, чудо, помощь богини? Других вариантов пока не имелось.

Я все-таки встала, обошла кровать — печальные прозрачные глаза с темными кругами под ними невидяще смотрели прямо перед собой — и сказала скорее для себя, чем для Вионны:

— Умереть дело нехитрое. Надо жить, надеяться и искать выход. А уйти всегда успеете.

Увидела даже не кивок, лишь согласное движение ресниц, и только тогда поняла, с каким напряжением дожидалась ответа.

Наконец-то!

С Савардом о пьяной выходке императора мы больше не разговаривали. Чем закончилось выяснение отношений между Повелителем и советником, мне, разумеется, не докладывали, но я знала, что поединка удалось избежать. Сиятельный, как и прежде, приходил каждый вечер и оставался до самого утра — нежный, ласковый, заботливый. Лишь иногда по ночам сквозь сон чувствовала, как он, проснувшись, прижимает меня к себе — так отчаянно и крепко, словно я была его жизнью, которой его в тот момент пытались лишить.

Император больше не приходил, будто забыл о моем существовании, зато с его милой женушкой пообщаться пришлось.

В то утро Крэаз сообщил, что через два дня мы покидаем Соот Мирн, а Гарард наконец разрешил выйти на прогулку в Нижний. Вот там мы и столкнулись с Паальдой. Что заставило супругу Повелителя изменить роскошному Женскому парку ради скромной Цветочной горки, не знаю. Очень надеюсь, что не желание встретиться с глуповато-надоедливой наидой советника. Что касается меня, то я просто не успела скользнуть на неприметную боковую дорожку и увернуться от надвигающегося на меня счастья. Успокаивала расстроенную моим отъездом Наланту, не глядела по сторонам и заметила серпентарий на выгуле, когда было уже поздно куда-либо сворачивать.

— Сирра Паальда, — пропела, поспешно натягивая маску восторженной дурочки. — Очень рада вас видеть!

Пестрая толпа расфуфыренных придворных дам тут же прекратила гомонить, с интересом прислушиваясь к нашему разговору. Взгляд зацепился за бледное, уставшее лицо Альфиисы. Надо же, и «сестрица» здесь.

— Сирра Кателлина, — кисло выдавила супруга Повелителя, — вам уже разрешили покидать покои?

Угу… Вас уже выпустили из сумасшедшего дома?

— Только вышла, — голос мой просто-таки сочился неподдельным энтузиазмом, — и тут такой подарок! Недаром я просила Лиос — в перерывах между молитвами за здравие господина, разумеется, — и богиня сжалилась, позволила свидеться перед расставанием.

— Уже покидаете нас? — И такая горячая надежда прозвучала в этом вопросе, что я даже умилилась. — Когда?

— В ближайшие дни, — не стала разочаровывать главкобру.

— Значит, покои в столичном особняке уже готовы?