Итак, было множество вопросов, с которыми я пыталась разобраться. Я знала только, что в Geffen заплатили мне не за еще один экспериментальный альбом: им нужно было что-то, что можно продать.

Моим продюсером стал Сет Джастман, клавишник из группы Тhe J. Geils Band. Мне было важно, чтобы за выход альбома отвечал музыкант. Лучше всего рабочие отношения у меня складывались с людьми, которые на чем-либо играли. Еще он был писателем, поэтому работалось с ним легко. До начала записи я съездила к нему в Бостон, где мы вместе сочиняли песни и обсуждали, какого звучания хотим добиться. Звучания, которое продавалось бы, которое выражало бы мою личность и при этом коррелировало с музыкой восьмидесятых, с ее драм-машинами и блестящими синтезаторами. Мы хотели создать музыку, которая была бы «вольной, но сдержанной». Предполагалось, что в альбоме примут участие более двадцати человек: несколько видных музыкантов, в том числе шесть бэк-вокалистов и духовая секция. По большей части, насколько я понимаю, это были знакомые Сета, за исключением Джеймса Уайта, моего старого нью-йоркского друга, который играл на саксофоне. У Джеймса всегда был уникальный подход. Он мог становиться предельно абстрактным и освобождаться от всех условностей, а еще умел играть фанк. Он отлично вписался в концепцию «вольной, но сдержанной» музыки.

Крис и я вместе написали три песни для Rockbird: заглавный трек, Secret Life и In Love with Love, одну из моих любимых. Она чудесна и созвучна мне и в музыке, и в тексте. Я написала слова ко всем песням альбома, за исключением одной – French Kissin’ in the USA. Эту песню кто-то прислал в Geffen. Как только я ее услышала, я подумала: «Ух ты, какая отличная песня, почему ее до сих пор никто не исполняет?» Позднее я узнала, что женщина, которая изначально ее пела, предложила ее Geffen в надежде подписать с ними контракт. Ее версия была прекрасна, но исполнительница попала впросак, когда песню взяла я, потому что она мне понравилась и я не знала всей истории. Женщина из-за этого расстроилась. Ну, я на ее месте тоже не радовалась бы. Эта песня стала хитом Rockbird.

Альбом вышел в ноябре 1986 года. На обложке красовалась моя голова крупным планом, на этот раз со светлыми волосами. Был период, когда я меняла цвета, мои волосы были рыжими, каштановыми и еще нескольких промежуточных цветов, но теперь я вернулась к блонду. Я в камуфляжном наряде снялась на камуфляжном фоне. Мой друг Стивен Спрауз придумал идею обложки и доработал ее вместе с Энди Уорхолом. Энди нравилось работать с камуфляжным рисунком. На основе его паттерна Стив создал мой наряд. Во время фотосессии для обложки Линда Мейсон тщательно закрасила мне лицо камуфляжным узором. Я была на седьмом небе от счастья, когда в Geffen согласились напечатать название альбома в четырех разных цветах люминесцентной краской, чтобы каждый мог купить понравившееся ему сочетание. Такая честь, что Энди Уорхол и Стивен Спрауз оба работали над этой обложкой!

Когда вышли обзоры, почти все окрестили Rockbird «возвращением». На мой взгляд, этим словом злоупотребляют. В то время трехгодичный перерыв в карьере никого не удивлял. Я своим «возвращениям» потеряла счет. И к сожалению, это слово не гарантировало масштабных продаж. Масла в огонь подливало то, что я сражалась на двух фронтах. Все постоянно спрашивали: «Мы можем считать это Blondie?» или «Вы Blondie?»

На заре Blondie женщины в роке не были такими конкурентоспособными, как теперь. Мне приходилось пробиваться, чтобы заключить контракт и чтобы меня воспринимали всерьез. Но когда восьмидесятые вступили в свои права, многие из этих стереотипов и преград исчезли. Сложилась ситуация, благоприятная только на первый взгляд: там, где прежде невозможно было добиться внимания компаний и публики, теперь образовалась слишком тесная ниша… И воссоздать себя вне Blondie стало непростой задачей. Но, думаю, вы уже понимаете, что я люблю трудности.

Я не ездила в тур с Rockbird по нескольким причинам: не хотела отправляться в него без Криса, не хотела бросать его, когда он еще окончательно не поправился, и не хотела выступать на сцене с временной группой. К тому же я не чувствовала острой необходимости в том, чтобы пускаться в дорогу. Вместо этого я снова отправилась на съемки. Снялась в эпизоде «Сказок с темной стороны» Джорджа Ромеро, в серии «Мотылек», где мне досталась роль чародейки, которая умирает с убеждением, что ее душа воплотится в мотылька. Еще я сыграла в комедии «Безумие улиц», где стала загадочной женщиной, которую преследует полицейский, – в этой роли дебютировал Алек Болдуин.

Также я участвовала в шоу Энди Уорхола на MTV. «Пятнадцать минут Энди Уорхола» режиссера Дона Манро – одна из первых немузыкальных передач на этом телеканале. Шоу основывалось на известной цитате Уорхола о том, что слава приходит к каждому на пятнадцать минут, и стало продолжением журнала Interview: печатное издание перешло в видеоформат. Гости были самые разные: музыканты, художники, актеры, певцы, дрэг-квин, богатые, бедные, мегазвезды, малоизвестные живописцы – те самые люди, которым Энди покровительствовал вне камер. На этом шоу Уорхол точно был в своей стихии. Телевидение всегда оставалось одним из его многочисленных горячих увлечений, и здесь он выступал как настоящая звезда. Криса он попросил написать музыку, а мне досталась работа ведущей.

Я была на первом выпуске в 1985 году, куда пришли Стивен Спрауз, Рик Окасек из The Cars, актриса Салли Кёркленд, писательница Тама Яновиц, Брайан Адамс и несколько ярких дрэг-квин из клуба «Пирамида». Также я присутствовала на последнем шоу в 1987-м. Энди снимал новый выпуск, когда попал в больницу. Ему требовалась просто обычная операция на желчном пузыре. Но позднее оказалось, что он болен куда серьезнее, чем рассказывал. Энди так до конца и не оправился от пулевых ранений, которые получил, когда Валери Соланас стреляла в него в 1968 году[77]. Последний выпуск «Пятнадцати минут Энди Уорхола» завершился кадром с его надгробием.

Смерть Уорхола обернулась для меня тяжелым ударом. Страшным шоком. Его смерть оказалась колоссальной потерей, после которой моя жизнь стала иной, так же как искусство и общественная жизнь в Нью-Йорке. Энди всегда принимал участие во всем происходящем: он почти каждый вечер ходил на вернисажи, фильмы, концерты. Энди был очень любопытен, открыт всему и интересовался тем, что делали другие. Он очень поддерживал меня и Криса. После смерти Энди я погрузилась в траур. Я не сразу это осознала, но на самом деле я скорбела по нему в течение двух лет. Для меня боль утраты была столь сильна еще и по другой причине. Ранее, в тот же самый день, когда умер Энди, мы с Крисом расстались. В тот день я пришла домой, еще ничего не зная об Энди. Когда Крис рассказал мне все, у моих ног разверзлась бездна. После тринадцати лет душевного единения и совместного творчества наши отношения перешли в иное русло. И тут же внезапная смерть глубоко почитаемого кумира. Боль от таких потерь нельзя смыть слезами. Мне казалось, будто некая сила подхватила, закрутила меня и оставила в растерянном и жалком состоянии.