Изабель и Филиппом. Те частенько заигрывали друг с другом прилюдно. Не говоря уже о том, что Стефани не раз видела любовников в лесу или на пляже. Она видела и слышала, как развлекались мужчины и женщины.

Однако поддаваться на его игру и вести провокационный разговор девушка не стала, чтобы не нервировать еще сильнее.

– Почему вы говорите мне колкости? – Сердце чуть ли не выпрыгнуло из грудной клетки, когда она задала этот вопрос.

Стефани не знала, как сильно стоявший над ней мужчина желал ее и с каким трудом сдерживался. Быть может, ей все это мерещилось и на самом деле Эдриан вел себя отстраненно.

– Вы все время задеваете мою язвительную натуру. – Он опустил взгляд на край кровати. Смотреть на нее стало невыносимо. Выбившиеся из прически тонкие пряди, румянец, боязливо-страстный взгляд… А как же часто она дышала. И, наверное, не знала, что в этой позе декольте сбивалось и оголяло чуть больше положенного. А может, это была всего лишь игра теней, а фантазия зло шутила, рисуя, что из-за кромки кружева выглядывает розовато-бежевая вершинка груди.

– Тяжело же вам рядом со мной приходится. – Стефани криво улыбнулась, не сумев спрятать своего страха. Она играла с ним, проверяла на прочность. Осознанно шла на риск, понимая, что может обжечься. Конечно, так поступать нельзя. Это неправильно, и ей бы не хотелось, чтобы так играли с ней. Но девушка нуждалась в этой маленькой глупой провокации, чтобы разобраться в себе.

– Еще как! – Эдриан впился пальцами в столб так сильно, что побелели костяшки. Искушение навалиться сверху на девушку и алчно впиться в ее губы усилилось. Он все еще помнил сладость, которую ощутил во время мимолетного поцелуя. Но держался. Такого низкого поступка он не мог себе позволить.

– Поможете подняться? – Она протянула руку.

– Да, мадемуазель. – Эдриан подал ладонь, за которую ухватилась девушка. Ее влажные холодные пальцы коснулись его теплой кожи. Это прикосновение как будто соединило их в одно целое.

Когда девушка твердо встала на ноги, мужчина понял, что собственное воображение действительно подшутило над ним. Корсет прятал грудь, и ничего сокровенного он не видел.

– Благодарю, месье. – Стефани по-доброму посмотрела на хозяина дома, осознав, что игра, которую они вели, закончилась. Могла ли она ему довериться, как он ей? Это будет сложно, но стоит попробовать.

Уловив теплый, наполненный признательностью взгляд, Эдриан отошел к изголовью кровати. На ум пришла мысль, что с юной особой когда-то приключилась беда. Наваждение схлынуло, уступив место любопытству и тревоге. Сердце прожгло раскаленной иглой, когда он представил, что кто-то причинил ей вред.

– Вот тут еще ваша вещь. – Мужчина наклонился и взял женскую шляпку с подушек.

– Ах да. Точно. Совсем про нее забыла. – Девушка хмыкнула, наблюдая за его одеревенелыми движениями. – Вообще я не очень люблю головные уборы. Постоянно забываю о них. А эта… Я бы ни за что не надела ее, если бы не платье, которое… – Она замялась, не желая выдавать, что столь женственный наряд может быть ей по нраву. – Впрочем, сегодня довольно жарко и солнце светит слишком ярко для осени.

– Не то слово. – Эдриан подошел к ней и протянул шляпку, но не отдал.

Придерживая головой убор за другой край, Стефани вопрошающе уставилась на хозяина дома.

– Вас когда-нибудь обижали? Очень сильно и непоправимо… как иногда бывает. – Мужчина хмуро смотрел на нее, стыдясь, что вообще задал этот вопрос. Он совсем неуместен. «Так она тебе и рассказала…» – промелькнуло в мыслях.

Однако девушка поняла, что он клонит к разного рода насилию, что совершают над женщинами.

– Нет, ничего такого. – Она потянула шляпку на себя, но Эдриан по-прежнему не отпускал. – Поверьте. Чтобы в душе поселился страх, не обязательно перенести горе лично. Достаточно каждый день созерцать беду других.

Мужчина сделал к ней маленький шаг и наконец отпустил головной убор.

– Я не хочу, чтобы вас кто-нибудь обижал, – со всей серьезностью произнес он.

– Кроме вас, с вашими шуточками и колкостями? – Стефани заглянула ему в глаза и увидела смятение.

– Хоть бы и так. – Он обогнул ее и направился к платяному шкафу.

– Это похоже на признание в любви, Эдриан, – впервые назвала его по имени девушка. Слово слетело с губ настолько легко и непринужденно, словно она всегда к нему так обращалась.

Эдриан замер возле открытой створки шкафа. Примерно минуту мужчина стоял, не шевелясь. Ее догадка обескуражила его. Нет. Он не мог признать, что испытывал к девушке такое большое и светлое чувство, как любовь. Ведь оно не может зародиться по щелчку пальцев. Для любви нужно время. Надо узнать друг друга получше, привыкнуть, проникнуться взаимным уважением. Да, его влекло к ней. Что уж скрывать. Она привлекательная, талантливая, не обделена умом и хорошей фигурой. И совсем не похожа на всех, кого он встречал. Но чтобы вот так запросто полюбить? «Это невозможно». Он качнул головой и сделал то, чего терпеть не мог в других людях: сменил тему разговора.

– Вы как-то взяли с меня обещание пригласить вас на осмотр места нападения диких зверей. Пойдете?

Стефани растерялась. Она ждала, что последует какая-нибудь шутка, колкость или, наконец, признание. Все прежние кавалеры довольно рьяно старались заполучить ее благосклонность: сыпали комплиментами, задаривали подарками, признавались в любви. Вот только девушка рано начала различать фальшь в их словах, а один раз случайно стала свидетельницей разговора, в котором проезжий граф поучал сына, как завладеть вниманием юной мадемуазель, чтобы выгодно жениться. В общем, охотников за приданым было много. Как местных, так и путешествующих по королевству. Поэтому Стефани ожидала какой угодно реакции, но не такой. Еще никогда мужчина не замолкал, не уходил от ответа и тем более не выглядел таким растерянным.

Эдриан вытащил мундир и принялся надевать его. Мужчина совершал размеренные привычные движения, стараясь придать себе важность, вернуть былое спокойствие. Ему не хотелось, чтобы девушка заметила, как сильно он нервничает, а потому силился сохранять каменное выражение лица.

Однако Стефани все видела: «Он что… смутился?» Сначала она хотела сказать что-нибудь обидное, но сдержалась. Промолчала и заробела от мысли, что может нравиться кому-то по-настоящему.

– Так пойдете, мадемуазель? – Эдриан закончил с застежками и подошел к трюмо. – Я пойму, если вы передумали. Зрелище будет не из приятных…

– А что там произошло? – Она взглянула в лицо мужчины через зеркало.

– Как сообщил Ажен, пострадала семья. Взрослые брат с сестрой, – угрюмо ответил интендант.

Стефани ужаснулась новостям. Она перебирала пальцами поля шляпки и думала о том, что снова пострадали невинные. Сколько же еще должно погибнуть, чтобы это кровожадное существо наконец поймали?