потом, постепенно уплотняясь, она стала крепкой и тяжелой как камень и опутывала его с ног до головы. Сам воздух был этой темнотой. Он начал задыхаться, и в тщетных попытках вздохнуть от бессилия и страха он упал на сырой пол. Он корчился и беззвучно страдал. Им овладел непреодолимый страх перед смертью. Бешено он пытался найти спасения, вглядываясь в темноту, вновь и вновь раскрывая рот, чтобы позвать кого-нибудь. Хоть кого-нибудь.

«Себастьян!»— осенило вдруг Хиро, но сказать у него ничего не выходило.

Вдруг в темноте загорелись два маленьких бирюзовых огонька, и постепенно приближаясь, они горели все ярче и отчетливей.

«Это он! Я спасен»

Но это был не Себастьян. Медленно к нему подполз белый змей. Несмотря на тьму, его он видел очень отчетливо. Белая гладкая чешуя переливалась и струилась, раздвоенный язык то появлялся, то исчезал, и неописуемо яркие холодные зеленовато-голубые глаза смотрели, казалось, прямиком в его душу. Он подполз так близко, что его язык щекотал ему нос. Тяжесть, давившая на него, отступила, он смог вздохнуть полной грудью и подняться. Поднявшись, он в желании поблагодарить спасителя начал искать его на земле, но рядом никого не оказалось. Суетливо он забегал глазами вокруг в его поисках. Ему нужно было найти его, чтобы он был рядом, чего бы это ни стоило.

«Иначе все повторится»

Он заметил его вдалеке и всего на миг. Сверкнув своими глазами, он прошмыгнул в приоткрытую дверь. Араки подорвался и побежал за ним. Он несся сломя голову, безумно боясь потерять змея, спотыкался, падал, вставал и бежал снова, выбиваясь из сил. Дверь, так и манившая узкой белой полоской света, казалась такой далекой и недосягаемой. Чем ближе она была, тем труднее давался каждый шаг, но вот она, наконец, совсем рядом. Он схватился за ручку и одним стремительным, резким движением распахнул ее и сделал шаг вперед. Тут же он оказался в ослепительно белом больничном коридоре, дверь в который пропала, будто ее и не было никогда. Оглядевшись вокруг, он узнал этот коридор, он был в нем сегодня днем, только вот была разница. Он был словно бесконечный, идеально прямой, уходящий вдаль, как если два зеркала поставить прямо друг напротив друга, и не было ни дверей в палаты, ни персонала, ни больных. Змея он тоже не находил. Не видя иного варианта, он бесцельно пошел в одну из сторон. Сколько он так бродил, он не знал. Понятие времени во сне очень растяжимо. Может, прошел час, может, минута.

«Я тут останусь навсегда? Где выход? Где люди? Где хоть кто-нибудь?»

Вдруг из ниоткуда перед ним появилась женщина лет сорока. За руку она держала 6–7 летнего мальчугана, тихого и смирного. Эти острые, словно птичьи, черты лица, эта неторопливая размеренная походка, эта тонкая длинная шея, эти костлявые, но невероятно родные и теплые, руки с длинными тоненькими пальцами «как у пианистки», эта гордая, будто надменная, стройная осанка и этот чистый серьезный взгляд; Араки сразу ее узнал, он и не смог бы никогда ее забыть.

— Мама?

— Хиро, дорогой, — позвала она его тем же нежным, мягким голосом, которым каждый день будила его поутру в детстве. От этого у него по телу пробежали мурашки, он словно окаменел и смотрел на нее широко раскрытыми глазами не в силах что-либо сказать. А она словно этого и не замечала, все время бегая глазами, ища кого-то.

— Ты не видел своего отца? — сказала она, совсем не смотря в его сторону. — Ну что за манера опаздывать? Сколько раз ему повторять! — Она сперва закатила глаза, а потом томно вздохнула, как делала каждый раз, когда злилась. — Если увидишь его, поторопи, ладно?

Она прошла мимо Араки. Оцепенение в тот же момент спало с него, и он схватил за руку уходящую мать.

— Мама! Не уходи! Не надо! — Слезы потекли по щекам сами собой.

— Ну-ну, ты чего, дорогой? — Она ласково прикоснулась своей ладонью к его щеке. — Нам пора, ты же знаешь.

— Нет, я не хочу этого!

— Иначе никак.

— Тогда я пойду с вами!

— Нет, рано тебе еще, Хиро.

— Но…

— Послушай, когда-нибудь мы обязательно снова будем все вместе: я, ты, твой отец и брат. Но не сегодня, ладно? — Она улыбнулась, и на душе Хиро будто посветлело. В одно мгновение он успокоился и неловко и немного грустно улыбнулся в ответ.

— Хорошо.

Она убрала руку от его лица. Он закрыл глаза, чтобы утереть слезы, а когда открыл, матери рядом уже не было, только белый сливающийся с кафельным полом змей, зовущий его дальше. Покорно он пошел за ним.

Он вел Араки вперед, а тот едва за ним поспевал. Они шли по коридору, казалось, вечность, но в один момент неожиданно змей свернул с прямого пути. Сначала Араки не понял куда именно, ему казалось, что он просто растворился в стене, но присмотревшись, он увидел небольшой зазор, который, будто открывающиеся ворота, постепенно расширялся, и вот, наконец, он стал достаточно большим, чтобы и Араки смог пройти в него. Змей быстро прошмыгнул в открывшуюся темноту и исчез в ней. Но Хиро поначалу застыл в страхе, не решаясь шагнуть дальше. Он не хотел покидать светлого, пусть и бесконечного, коридора и вновь возвращаться в едкую всезаполняющую темноту, но отсутствие змея рядом заставило его прыгнуть туда. Один резкий рывок и к нему вернулся ужас, навеянный в этот раз не только тьмой. Он не смог приземлиться на ноги. Там просто не было никакой опоры, ни пола, ни земли, ни прежнего кафеля; он оказался в свободном падении и, словно глупая дичь, угодившая в ловушку охотника, пронзительно закричал от страха в бессмысленных, тщетных попытках ухватиться за что-либо, чтобы остановить это. Он зажмурился и, не найдя другого выхода, впервые в жизнь решил молиться. Хотя молитвой это назвать было сложно, в отчаянье он лишь повторял про себя: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста; не зная даже, кого и о чем именно он просит. Падение закончилось так же внезапно, как и началось. Вдруг он почувствовал, что приземлился на что-то мягкое. Он открыл глаза и оказался в своей квартире на своем старом задрипанном диване.

Пахло чем-то сладким и невероятно знакомым. Шумела вода, и изредка раздавались брякающие звуки мытья посуды. Вскочив с дивана, Араки побежал на кухню. Увиденное заставило его онеметь. Как ни в чем не бывало на кухне обыденно занимался домашними делами его отец, стоя чуть согнувшись над раковиной. Пахло тем привычным невероятно вкусным домашним печеньем, которое Араки с детства просто обожал. На