в этих ласковых обоюдных поцелуях не было ни капли страсти. Сайм с изумлением понял, что он сейчас не тело ее целует, а душу. И все явственнее осознавал он, что их любовь была давно предопределена той всемогущей силой, чьи пути невозможно постичь.

Мерьята отстранилась с легким вздохом сожаления.

— Я хотела отвезти Иви в Лянсиду, но теперь у меня другой план, — сказала она.

— Говори.

— Мы отвезем ее в Этеляну.

— В Этеляну… Я не совсем понимаю… — Сайм напряженно сдвинул брови.

— Убедим ее отказаться от Тэумара. А что ты сам намеревался с ней сделать?

— Соблазнить, завладеть ею безраздельно. — ответил Сайм, больше не испытывая неловкости. Он не желал, чтобы между ними оставались даже малейшие тайны и недомолвки. Еще никогда не признавался он женщинам в своих сокровенных помыслах. Разве что матери…

— Она поддалась? — строго спросила Мерьята.

— Да! Но это не ее вина…

— Ты владеешь любовными чарами?

— Да, но я…

— Не надо ничего объяснять…Ты хотел испробовать их на мне? — со смешком спросила Мерьята.

— Хотел… Я был зол… — вздохнул Сайм.

— Разве не знал, что на меня они не подействуют? — посерьезнела девушка.

— Нет. Я еще не пробовал их на той, кто обладает магией. Надеялся, что справлюсь. Думал, моего намерения будет достаточно.

— Представь, что твои чаяния не сбылись, и Тэумар просто отказался от Иви? Что бы ты сделал? — настойчиво спросила Мерьята.

— Обеспечил бы ее на всю жизнь, чтобы она больше не думала о бедности и несчастьях…Богатая и независимая девушка быстро сумеет найти достойного мужчину, — пожал плечами Сайм.

— Именно так и следует поступить! Она не любит моего брата, как тот заслуживает.

— Ничего ведь не случилось! — возразил Сайм, которому стало жаль Иви, — я уже и сам…

— Но если бы мы не встретились, ты бы не остановился? — прервала его Мерьята.

— Не знаю… Ты отрезвила меня. Я понял, что все мои грандиозные замыслы — жалки и ничтожны. Но я послушался слов матери, а она тоже пребывала в отчаянии от неизвестности…

Они говорили как давно влюбленные, знающие все мысли и чувства друг друга, уже испытавшие все грани страсти и могущие спокойно прикасаться друг к другу, наслаждаться простыми прикосновениями.

— Ты согласишься стать моей без благословения Изенара? — спросил Сайм.

— Соглашусь…

— Тогда мы соединим нашу кровь и создадим хранительницу. Она отправится вслед за Айной и Тэумаром и будет защищать их от взаимной ненависти. В остальном понадеемся на магию… Я не хочу ничьей смерти, даже Изенара — теперь, когда мы вместе…

Глава 29

— Недолго осталось до полуночи, — непринужденно заговорил Тэумар, глядя на ясное звездное небо, куполом нависшее над лесом, — А ведь сегодня праздник солнцестояния. Хотелось бы мне узнать, как его отмечают в Этеляне!

Душило, угнетало молчание, повисшее между ним и Айной, словно мрачный непроницаемый туман.

Медленным шагом двигались они по дремучим, все еще знакомым Тэумару чащам. Изредка поглядывал он на облитую лунным светом Айну, на ее прямую спину, высоко поднятую голову. Чуть нахмуренные брови придавали ее нежному лицу сосредоточенное и строгое выражение, и этот скорбный, нарочито страдальческий вид злил и раздражал Тэумара.

Ему очень хотелось растормошить упрямицу, встряхнуть, заставить говорить о себе, о своем мире, вырвать ее из тисков обиды и недоверия.

Тэумар смутно надеялся, что в конце концов им удастся обрести взаимопонимание и обратно вернуться, пусть не друзьями, но хотя бы добрыми соседями, более не настроенными враждебно друг к другу. Тогда и обоим владениям станет легче дышать.

Айна и саму тяготило молчание, но она опасалась, что душевные разговоры ослабят напряжение, приведут их к пониманию и принятию. А этого никак нельзя было допустить, иначе с мыслями о мести можно распрощаться. Пока сердцем правит гнев, пока она видит в находящемся рядом мужчине врага, — она ни на миг не усомнится в правильности своих поступков. Пока он не открыл ей свои мысли и чувства, она способна без труда раздувать ненависть ко всему, в чем бьется хотя бы капля лянсиданской крови.

Но разве нельзя вести притворно откровенные разговоры, усыпить приветливыми речами бдительность Тэумара, чтобы после, при первом же удобном случае заманить его в смертельную ловушку?

Айна прикусила губы и еще сильнее нахмурила тонкие брови. Мысль о таком притворстве была невыносима. Только Тэумар сам виноват. Он должен был отпустить ее домой безо всяких условий, а не подвергать их обоих риску ради одной ничтожной жизни.

К тому же не следует забывать, что он сам готов был убить ее, если она откажется спасать Изенара. Именно эти его слова должны звучать в ее душе и никакие другие. Неужели он думает, что она не помнит о его жестокости?

— Кострами и песнями, — коротко ответила Айна на непринужденный вопрос Тэумара..

— А у нас нет традиции жечь на солнцестояние костры, только факела. Ими освещают весь город, прощаясь с уходящим на темную сторону жизни светилом. Забавно и странно, — Тэумар усмехнулся, — мы, вроде бы, соседи, а нравы и обряды наши отличны друг от друга как день и ночь…

— Никакой странности нет. Все дело в том, что мы созидаем мир вокруг, а вы его разрушаете! — ответила Айна с неприкрытой неприязнью.

— Неправда! — горячо возразил Тэумар, — Я согласен, что мой отец слишком властен и заносчив, а порой — и не совсем разумен, но он заботится о благополучии нашего народа не меньше, чем твой брат о благополучии своего!

— Изенар желает, чтобы вся земля Процветания подчинилась его воле! Желает править единолично! В этом непреодолимая разница между нашими народами.

— Так или иначе, но его единовластному правлению не дано сбыться… К тому же от него исходит больше слов, чем действий… А теперь и вовсе все изменится… Даже излечившись от твоей магии, он не станет прежним, — ответил Тэумар.

— Великолепно! — презрительно хохотнула Айна.

Тэумар опустил голову, утопил взгляд в лошадиную холку и сделал вид, что глубоко о чем-то задумался, на самом же деле он разглядывал Айну тайным боковым зрением, стараясь не пропустить ни малейшей перемены в мимике ее подвижного лица.

Из-за черной громады леса выкатилась золотая луна. Ночной ветерок легонько трепал верхушки деревьев и казалось, что луна раскачивается из стороны в сторону, сидя на пике громадной сосны.

Айна с удовольствием ловила на своем лице янтарные потоки и тихо улыбалась, запрокинув голову и закрыв глаза. Луна — извечная ее подруга, сестра… Полнолуние отпустит душу на свободу — Айна верила в это. Еще три ночи и лунные рога соединяться и кольцо замкнется…

Айна так увлеклась, наслаждаясь призрачными думами,