Не знаю, стал ли я умным, но читать люблю.

— Осторожно, двери закрываются, следующая остановка …кая.

Вот и моя станция, пора подходить поближе к двери.

«Что ж, ребята, я почти у цели», — минуты в пути, и поезд начал плавно останавливаться. Станция. Небольшой рывок, полная остановка. Все тот же самый голос:

— Остановка …кая, — слава богу, приехали.

Через пять минут я уже сидел в кабинете своего друга.

— Ну, ты, блин, Колян, и даешь, ну ты меня и озадачил! Ко мне по делу! — он хмыкнул. — Это ж надо! Я его на рыбалку, а он по делу! Предлагаю так. Сейчас мы быстренько разберемся с твоим делом, потом поедем ко мне, переночуешь, а завтра на рыбалку. Хоп?

— Договорились, — на этот раз я не стал отнекиваться.

— Вот и отлично. Давай, выкладывай. Только не говори, что пожелал дело открыть, а на тебя братки наехали. Никогда не поверю, что ты сам с ними уладить не смог. В общем, рассказывай.

— Ишь ты, как их — братки, — я позволил себе усмехнуться, — как же у нас все вывернулось, бандитов братками называем…

— Колян, да к черту твою философию, назвал и назвал, ты у меня тут еще за политику поговори, — он скривился.

— Не буду, и рассказывать тебе тоже ничего не стану, держи вот это, — я вытащил из кармана и положил на стол флэш-память. Дипломат у меня на входе забрали, а личный досмотр проводить не стали — наверное, генерал запретил.

— Это что? — несколько удивился мой тезка.

— А ты посмотри и поймешь.

— Надеюсь, на ней не новейший вирус-шпион? — непонятно было, шутит генерал или нет.

— Нет, — я предпочел тут не ерничать.

— Тогда давай посмотрим, — Спирин перешел за соседний стол, подсел к стоявшему на нем на вид допотопному компьютеру и, подключив к нему информационный носитель, принялся смотреть отснятый американцами фильм. То, что говорили на английском, моему тезке не помеха, насколько я помнил, он его знал в совершенстве, равно как и немецкий, и французский. Время от времени мой друг прерывался и, щелкнув стоп-кадр, что-то записывал к себе в блокнотик. Когда кино закончилось, Спирин повернулся в мою сторону и тихо-тихо произнес:

— Колян, ты знаешь, что ты притащил? — И не дожидаясь ответа: — Каким образом к тебе попала эта запись, спрашивать не стану. Но я тебе скажу: это бомба всемирного масштаба. Сиди здесь. Я сейчас.

Захватив с собой флэш-память, он убежал и довольно долго отсутствовал. Я пока огляделся в его кабинете. Собственно, мне почти сразу стало понятно, почему он вот так запросто оставил меня здесь одного — ни на столах, ни, я думаю, в ящиках столов ни одной бумажки. Экран компьютера «завис» на страничке, требовавшей пароля, сейфы закрыты, блокнот, в который тезка что-то записывал, он унес с собой.

Влетел он, запыхавшийся, весь красный, радостно улыбающийся:

— Ну и шухер ты, Николай, навел, ну держись! Завертелось! Вот американцы запляшут, запоют!

Сказал и вновь убежал, видимо, хотел первым услышать, как запоют американцы.

Следующий раз он заскочил, чтобы спросить:

— Коля, ты не против, если данная запись пойдет как добытый нами оперативный материал?

— Валяй, — мне что, жалко, мне главное, чтобы эти американские сволочи получили по заслугам.

— Зашибись! Работаем. Колян, работаем! — выбегая, он меня почти по-отечески похлопал по плечу.

Явившись следующий раз, генерал-майор выглядел не столь радостным.

— Вот ведь буксует машина что-то. Но ничего, ничего, Колян, прорвемся! Чуть-чуть додавить осталось.

На этот раз он не убежал, ушел, чуть приволакивая левую ногу. Отсутствовал дольше и появился ближе к вечеру грустным, даже, я бы сказал, пришибленным. Кажется, за эти часы генерал-майор постарел лет на десять, лицо избороздили глубокие морщины, под глазами появились синяки.

— Значит так… — молчание и неожиданный вопрос: — У тебя копии записи есть?

— Нет, — я отрицательно качнул головой.

— Это хорошо. Точно? Может, в камере хранения или дома где спрятал?

— Да я тебе что, шпион, чтобы прятать?! — рассердился я. — Нет у меня копии, говорю же тебе!

— Нет?! Вот и ладушки! — он замолчал и довольно долго сидел, глядя в пол и почесывая голову, а я гадал, что же случилось, и не понимал, что хорошего в том, что у меня нет копии? Наконец мой друг вздохнул…

— Тут такое дело, Николай, — он вновь замолчал, видимо, не зная, как начать объяснение. — В общем, так — геополитическая обстановка сейчас не простая. Любой поспешный шаг может привести к нарушению сложившегося баланса сил. А это негативным образом, кардинальным, можно сказать, образом скажется на процессах мирного урегулирования, базу которых начинает закладывать мировое сообщество.

— Короче, Склифосовский! — я догадался, куда он клонит, и выслушивать комедию не желал.

— Одним словом, руководство нашей страны, самое высокое руководство, — Спирин тыкнул пальцем куда-то за окно, — решило: не стоит расшатывать лодку. Вот и все.

— Понятно. Тогда мне тут больше делать нечего. Отдавай мою флешку, и я пошел.

— Какую флешку? — что-что, а притвориться валенком мой тезка умел всегда.

— Мою, — я не собирался так просто сдаваться.

— Да зачем она тебе нужна? — мой друг пожал плечами.

— Эти твари должны понести наказание! — я ударил кулаком по столу. — Мир должен узнать о случившемся!

— Коль, ну на хрена они тебе сдались, эти афганцы? Ну, поубивали их? Так каждый день кого-нибудь убивают. Вон у нас тоже средь бела дня на улицах убивают. И что с того?

— Так потому и убивают, что вы все о геополитических интересах заботитесь, а не о человеке. Отдавай мою флешку и пойду, — я требовательно протянул руку.

— Да ты охренел, прапорщик?

Какая к черту дружба, разозлившись, генерал вспомнил, какие у него на плечах погоны.

— Ты забыл, где находишься? Да ты как зашел, так можешь и не выйти! Вынесут!

— Верю, — спокойно возразил я. — Флешку.

— Вон! — он указал рукой на дверь, а взглядом на торчавшую из столешницы кнопку. — Уходи. Даже если бы захотел — не отдал бы. Нет ее у меня, нет. И записей я на комп не делал. И давай, — он махнул рукой в направлении двери, — а то неудобно тебя вышвыривать будет, вроде как сам пропустил.

Я хмыкнул и, направляясь к двери, бросил:

— Живи.

Генерал за моей спиной окаменел. Он бы набросился на меня с кулаками, если бы знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я спустился по лестнице, получил свой дипломат. Открыв его позже, понял, что рывшиеся в нем даже не пытались этого скрыть. Но да Бог им судья.