Оставалось выяснить последнее. Где находится дом бывшего директора детского дома? И кто в нем сейчас проживает?

— Где дом, мы вам расскажем, — кивнули женщины. — А вот кто там сейчас живет…

Этого они не знали. По их словам, дом стоял на отшибе. Вроде бы и деревенский дом, а до ближайшей деревни около пятнадцати километров. Как тут же подумали подруги, просто идеальное место для того, чтобы прятаться или спрятать что-то от любопытных людских глаз.

Уже подъезжая к дому, подруги поняли, что именно его они и видели на фотографиях из тайника Стеллы. То же высокое резное крылечко и крыша с приметным флюгером в виде жестяного морского конька. Сад, уже порядком запущенный на фотографиях, сейчас зарос окончательно. Будки с лохматым цепным псом не было и в помине, должно быть, сгнила от непогоды. Но сам дом, хотя в нем явно никто не жил, еще держался.

Подруги вышли из машины и, не без опаски толкнув гнилую калитку, только чудом еще державшуюся на проржавевших петлях, пошли к дому. Однако, поднявшись на крыльцо, они поняли, что Этны тут не было. Напрасно они надеялись. На дверях висел здоровенный замок, покрытый таким слоем грязи, что сразу становилось понятным — к нему не прикасались уже много месяцев.

— И зачем мы сюда приехали? — сердито произнесла Инна. — Этны тут нет. И никого нет! Надо не призраков прошлого откапывать, а среди ныне живущих убийцу Геры искать!

— Например?

— Например, среди его родственников!

— Да, надо.

На душе у Мариши тоже было уныло. Старый дом когда-то полнился детскими голосами, а теперь стоял позабыт и позаброшен. И где они эти дети, которые выросли тут? А кстати, где они? И Мариша воскликнула, перебив Инну, которая бурчала что-то про мать Геры, его сестру, ее мужа и прочих родственников. А также про завещание, по которому нехилая квартирка Стеллы наверняка отходила кому-нибудь из нищей родни из провинции.

— Что? — остановилась Инна на полуслове, когда Мариша ее перебила. — Что ты орешь?

— Инна, а ведь те женщины из детского дома сказали, что Юлиан Иванович всего год назад умер!

— И чего?

— Наверняка на его похороны съехались его воспитанники! Нам надо выяснить, была ли среди них Этна! И тот белобрысый парень, которого все принимали за ее брата.

Инна почесала коленку. Почему-то от тех гелей, которые ей дала Мариша и которыми она послушно намазалась, кожа под одеждой убийственно зудела.

— И как мы это сделаем? — спросила она. — Если даже не знаем, где он похоронен? И соседей нет, чтобы узнать, где тут кладбище.

— Кладбище мы найдем, — уверенно возразила Мариша. — А чего ты чешешься?

Инна вместо ответа отвернула брючину и ахнула. Все колено было ярко-красным. Локоть и бедро оказались того же красивого ровного малинового цвета. Кожа в этих местах воспалилась и горела.

— Инна, чего это у тебя такое? Осы покусали?

— Какие осы! Уверена, это все твоя домашняя болтушка. С чем она?

— Кажется, тоже с бодягой.

— И сколько ты ее туда набухала?

— Я думала, что чем больше, тем лучше, — честно призналась Мариша.

Инна разобиделась.

— Вместо того чтобы меня как подопытного кролика использовать, могла бы сначала на себе экспериментировать.

— Никак не думала, что тебя так разнесет! — оправдывалась Мариша.

Инна опустила брючину и оскорбленно заковыляла к машине. К обожженным местам было невозможно прикоснуться.

— Зато синяков не будет! — тщетно пыталась утешить ее Мариша.

— Не понимаю, чем ожоги лучше!

Доковыляв до машины, Инна рухнула на пассажирское сиденье. И велела подруге:

— Садись за руль! Права, надеюсь, у тебя с собой?

— Ага!

— Вот и садись. Если гаишник остановит, скажешь, что везешь жертву собственного врачевания в ближайшую больницу.

— Откуда тут взяться гаишникам! — легкомысленно отмахнулась Мариша.

Но оказалось, что зря она так была настроена. Не успел «Мерседес» подруг проехать и пяти километров в обратную сторону, как им навстречу попалась машина с мигалками. И это в абсолютно чистом поле! Когда вокруг на много километров вообще ни единой живой души.

Разумеется, патрульные из машины пожелали узнать, куда направляются симпатичные и явно не местные девушки. Бело-голубой «Форд» мигнул фарами, приказывая остановиться. Мог бы и не мигать. Разъехаться на узкой проселочной дороге все равно бы не получилось. Один из патрульных вышел из машины и направился к девушкам.

— Куда путь держите? — шутливо поинтересовался он у них.

Мариша покосилась на Инну, которая даже головы не повернула. Ей казалось, что стоит шевельнуться, как обожженная кожа просто потрескается.

— Вот, подругу везу в больницу! — произнесла Мариша.

— А что с ней такое? Вроде бы не рожает!

Похоже, парню другой повод, чтобы женщина отправилась в больницу, просто в голову не приходил.

— Слушайте, какое вам дело? — разозлилась Мариша. — Уступите дорогу, видите, ей совсем плохо.

— Про кладбище спроси! — все так же, глядя прямо перед собой, внезапно прошипела Инна. — Спроси, а то потом поздно будет!

Она-то всего лишь имела в виду, что потом им с Маришей может и не встретится кто-то более подходящий, у кого можно будет узнать дорогу до местного кладбища. Но парень воспринял ее слова буквально. И страшно перепугался.

— Да что вы! — засуетился он. — Вы еще молодая совсем! Зачем же сразу на кладбище!?

— Сначала в больницу, а потом на кладбище, — упорствовала Инна. — Нам так надо!

— Ну, если надо, — окончательно растерялся парень. — Так мы и проводить можем. Только скажите, чего с вами такое-то приключилось, что вы помирать вздумали?

Видя, что придурок не угомонится, Инна задрала рукав своей блузки по локоть.

— Ой, мама! — завопил парень. — Это у вас чего, гангрена?

— Сам ты гангрена! Обыкновенный ожог!

— Страшный уж очень! Наверное, болит?

— Нет, только щекочет! — рявкнула в ответ Инна. — Вы нам дорогу покажете или нет?

Парень о чем-то размышлял. И наконец принял решение.

— Я вас сам провожу, — сказал он. — Тут напрямик не больше километра будет. А насчет кладбища я вам так скажу, рано вы туда собрались. Руку вам, может быть, уже и не спасут, но жить, это я вам гарантирую, будете!

Инна в ответ схватилась за голову. Рука тут же отозвалась резкой болью. И Инна невольно застонала так горестно, что парень моментально испарился.