во время порки: темное, травянисто-зеленое верхнее платье и кремовая сорочка. Наряд был очень красивым, точь-в-точь как предыдущий, но я не была уверена, что захочу носить постоянное напоминание о том дне.

Я велела служанке положить это платье в стопку, которая останется здесь.

Затем я примерила серебристую сорочку под морозно-синее платье из мятого бархата, юбки которого изящными складками ниспадали до самого пола. Его я добавила к стопке, которую собиралась брать с собой, вместе с похожим нарядом темно-аметистового цвета. Но больше всего мое внимание привлекло последнее платье.

Нижний слой был белоснежным, с длинными, присборенными рукавами и резными серебристыми пуговицами. Лиф глубокого черного цвета был дополнен корсетом без бретелек, который завязывался спереди и затягивался на талии, прежде чем перейти в широкие, раздвоенные юбки.

Черное и белое.

Я буду одета под стать солдатам.

– Это я надену завтра, – сказала я Таисии.

Эта мысль неожиданным образом придала мне сил.

* * *

На следующее утро мы встали рано.

То есть Эвандер встал рано, а потом силой вытащил из постели и меня. Я собрала волосы на затылке в нечто если не элегантное, то хотя бы практичное, и завязала черной бархатной лентой, подходящей к выбранному наряду.

– Ладно, я готова, – объявила я, вернувшись в гостиную.

У Эвандера на мгновение округлились глаза, и он покачал головой.

– Не совсем.

Он подошел к гардеробу и вынул кинжал. Очень особенный и очень знакомый. Мой кинжал. И протянул его мне.

– Только… постарайтесь меня не зарезать.

– Не могу обещать. – Я выдохнула и взяла оружие.

Так глупо, но я тут же почувствовала себя спокойнее, целостнее. Я не выходила из дома без кинжала с того дня, когда мама мне его подарила, а сыновья лэрда Кэмдина дразнили меня из-за… изменившихся за лето форм. На губах у меня заиграла улыбка.

– Ну, я не намерена вас благодарить за то, что вы вернули мне украденное.

– Я и не мечтал об этом. Любопытное исполнение. – Эвандер кашлянул.

– Это фамильная вещь! – огрызнулась я, защищаясь.

– Тогда любопытная семья, – сухо ответил он.

Ничего ты не понимаешь!

Эвандер вручил мне набедренные ножны, которые конфисковал по пути, и я скрылась в уборной, чтобы их пристегнуть.

Вскоре мы уже шли по темным залам, а затем по улице к конюшням. Воздух был морозным, и вокруг нас летали крупные снежинки, укрывая мир сверкающим белым одеялом.

– Ожидать ли продолжения снегопада? – спросил он, оглядываясь.

Меня по-прежнему удивляло, что Эвандер не допытывался, откуда я знаю про погоду, но он никогда и не подвергал это сомнению.

Я для вида посмотрела на облака вдалеке, а потом покачала головой.

– Снег скоро прекратится.

Он с любопытством посмотрел на меня.

– Тогда ладно.

Эвандер повел меня не к стойлу лошади, на которой я ездила прежде, а туда, где стоял его боевой конь с двухместным седлом.

– С вашей спиной… – начал он, и я кивнула, соглашаясь.

Будет трудно продержаться всю длинную дорогу до сторожки. Даже в двойном седле, тряска, наверное, покажется адом, но ради того, чтобы оказаться за пределами владений Эйвы, стоит потерпеть.

Без лишних слов Эвандер помог мне забраться на коня, сам сел позади, и мы отправились в путь.

В сторожку поехали двенадцать человек: прежний отряд и Юрий. От мысли, что в конце путешествия меня не будут ждать Тео с Давином, защемило сердце, но нельзя было отрицать, что мне все равно не терпелось ехать.

Глава 53

Эвандер удерживал меня в седле, а я держала поводья большую часть пути, но все же такой долгой нагрузки моя спина не испытывала со дня порки. Я обрадовалась, когда мы остановились на ночлег пораньше, и подозревала, что это из-за меня.

Когда мы добрались до первого постоялого двора, я думала, что Эвандер тут же скроется в комнате, как это бывало прежде. Однако он отправил Тараса в таверну на другой стороне улицы, чтобы тот дал распоряжения и ждал нас.

Прежде чем мы вошли, Эвандер меня остановил.

– Постойте, леммикки. – Наклонив голову на бок и поджав губы, он разглядывал меня.

Эвандер подошел на пару шагов, оказавшись всего в десятке сантиметров от меня. В его горячем взгляде был вопрос, как будто он ждал моего разрешения.

В тишине раздался судорожный вздох, и было непонятно, кто это: он или я. Не может быть, чтобы вздохнула я. Это означало бы, что я вообще дышу.

Что бы Эвандер не увидел в моих глазах, это послужило ему достаточным ответом, и прежде, чем я успела возразить, он уже медленно снимал капюшон с моей головы.

– Вы не боитесь перепугать местных? – спросила я, пытаясь заполнить тишину.

– Им придется к этому постепенно привыкать, если вы здесь застрянете. – Эвандер отступил на шаг, и его голос зазвучал отстраненно. – Как считаешь, Дмитрий?

Солдат подошел, и я закатила глаза, когда он принялся постукивать пальцем по подбородку, как будто тоже меня изучал. Дмитрий нахмурился, изображая задумчивость и разглядывая меня с разных сторон.

– Думаю, вы правы, Ван. Вроде тех монстров из-под кровати, к которым привыкаешь спустя многие-многие годы мучений.

Я рассмеялась и оттолкнула его. Снова это прозвище. Ван. Я на мгновение задумалась, не опробовать ли его, просто чтобы поддразнить Эвандера, но это слишком напоминало о вещах, о которых я совершенно не хотела думать.

– Что? – запротестовал Дмитрий, обрывая ход моих мыслей. – Это правда.

Эвандер мрачно хохотнул и покачал головой, глядя на своего приятеля, и мы пошли к таверне.

Двое пробегавших мимо ребятишек остановились как вкопанные с выражением ужаса на лицах. Следом подбежали еще несколько и заговорили со стоявшими перед нами мальчишками, но при виде Эвандера застыли на месте.

– Смотрите, – показала я на них. – Я их уже напугала.

– Они боятся не вас, леммикки. – Эвандер сунул руки в карманы, как будто ему было все равно, но напряженные плечи говорили об обратном.

Подошедший Кирилл покачал головой.

– Он потихоньку меняет законы в пользу народа, но от прошлого не уйдешь.

Я разглядывала Эвандера, от надменного движения полных губ до насмешливого изгиба бровей.

– Может, это отчасти и так, – допустила я. – Но, кажется, ваше лицо все портит.

Солдаты засмеялись.

– Неужели? – Эвандер искоса на меня посмотрел. – А что не так с моим лицом?

– Объективно говоря, ничего. – Я сделала долгую паузу, чтобы до лорда дошла честность этого заявления. Достаточно долгую, чтобы он одарил меня самодовольной ухмылкой, из-за которой я пожалела, что не оставила наблюдения при себе. – Но у вас синдром аалиозного лица, – закончила я свою мысль.

Кирилл поперхнулся от смеха.

– Она