Впрочем, сейчас не время задавать себе этот вопрос. Мои сомнения и терзания подождут. Нужно просто признать тот факт, что я, рискуя жизнью, вероятней всего, все это время оберегала настоящего монстра.

От осознания мною этого факта не должна пострадать операция, которую проводили сейчас спецслужбы. И не должен сорваться судебный процесс, ведь от него многое зависит. И нельзя допустить, чтобы кто-либо в бандитской среде узнал о подмене, то есть о существовании двойника в моем лице, особенно теперь, когда до вынесения приговора остались считаные дни.

А это значит, что Сыча нужно устранить прямо сейчас. Жаль, он незаменимый источник полезной информации, да и дядька, похоже, с понятиями, или хочет таковым казаться.

– Так ты передашь своему объекту наше предложение? Или, может быть, сведешь с ней напрямую? Ведь мы с Артуром Эдуардовичем не представляем угрозы для Светланы.

– Полагаю, это ей решать, – ровным тоном ответила я.

И, разумеется, не стала пояснять, что мой контакт с подопечной крайне ограничен, или, вернее, тоже стремится к нулю.

– Понимаю, – с деловитым видом кивнул он, – тебе нужно несколько дней для того, чтобы передать сообщение. Потом ей, чтобы обдумать предложение и передать ответ. Светлана, кстати, сама знает выходы на нас.

– Вряд ли она станет так рисковать.

– Конечно, я все понимаю. Но, тем не менее, прошу ее о личной встрече. Полагаю, нам есть что обсудить и потом, лицом к лицу, мне и аргументы лучше подобрать удастся.

– Я тоже не могу рисковать, – негромко сказала, – и мне правда жаль, прости.

В то время, когда мы обменивались этими фразами, Сыч стоял ко мне боком и задумчивым взглядом смотрел в сторону реки. Напасть в таком положении было легко и просто, но как-то уж совсем подло.

Вопрос выживания, конечно, очень важен, и выполнение задания для меня всегда находится в приоритете, но существуют еще и этические нормы, которые я, например, очень не люблю нарушать. По крайней мере, нападать на человека, который даже не подозревает об опасности, точно не по мне.

Поэтому сейчас я специально дала противнику возможность понять свои намерения.

Говоря откровенно, это не слишком уравнивало шансы, но он мог хотя бы попытаться сопротивляться.

– Нет, не может быть! – Он отступил на шаг назад, лихорадочно шаря правой рукой в кармане. – Ты не просто выполняешь роль двойника и отводишь всем глаза, ты и есть тот самый таинственный киллер! И работаешь на нее!!

– Я бы так не сказала.

Мужчина продолжил лихорадочно говорить, совершенно не обращая внимания на мои слова:

– Боже, да ведь она сама метит на место главного и поэтому собирается устранить всех, кто может помешать или составить конкуренцию!! А эти нападавшие на Светлану, все те, у кого якобы получилось выйти на след женщины, это ведь ты их устранила?!!

– И всякий раз у меня не было выбора. Почти как сейчас.

Тем временем Сыч достал из кармана раскладной нож с острозаточенным лезвием и взмахнул рукой, собираясь нанести удар. Действовал, между прочим, достаточно профессионально, по крайней мере, явно понимал, что делать.

Сначала мужчина сделал обманное движение, призванное усыпить бдительность противника и отвлечь внимание, и только потом занес руку для мощного удара снизу. Но я была готова к чему-то подобному, поэтому шагнула чуть вперед и в сторону, ловко увернулась от удара, одновременно перехватила руку мужчины, выкрутила ее и нанесла ему удар в печень его же оружием, зажатым в собственной руке. Его ноги тут же подкосились, лицо побледнело, а глаза закатились. Я подхватила обмякшее тело, осторожно затащила внутрь машины и пристроила прямо на водительском сиденье. Потом, не дожидаясь приезда соратников Сыча, быстро протерла все, чего касались в автомобиле мои руки, а также руками мужчины оставила несколько вполне пригодных отпечатков на руле, торпеде и рычаге переключения скоростей и поспешила убраться оттуда как можно быстрее.

* * *

Из того района, где мне пришлось бросить машину с трупом внутри, я выбралась на удивление быстро. После того как пешком добралась до бумажной фабрики, выбрала удачное место, перемахнула через забор и проникла на территорию.

Немного прошлась, осмотрелась, быстро выяснила, что скоро вечерняя смена станет покидать производственные цеха, покрутилась еще немного, а потом смешалась с толпой работников и спокойно покинула фабрику через центральную проходную.

Таким образом, я оказалась примерно в трех кварталах от исходной точки, а кроме того, как раз напротив остановки фабричного служебного автобуса. Поскольку никто при входе не предъявлял пропусков, внутрь я проникла беспрепятственно.

Очевидно, и водитель, и работники решили, что я новенькая, которая просто не успела еще со всеми познакомиться. По какому маршруту будет следовать автобус, я, разумеется, не знала и во избежание лишних подозрений спрашивать не стала. Просто предположила, что он должен проехать где-то по центру города или по одной из прилегающих к нему улиц.

Так и получилось: автобус прошел неподалеку от железнодорожного вокзала, где я и вышла, подобрав остановку, на которой салон покидало сразу несколько человек.

Мое такое быстрое появление возле вокзала никто не мог бы отследить или просчитать. Поэтому я позволила себе пройти внутрь здания, чтобы найти телефон-автомат для связи с полковником Петровым.

Я остро нуждалась в свежих новостях или инструкциях Мельниченко, чтобы скоординировать с ним свои действия.

Приятель взял трубку после первого же гудка.

– Привет, задерживаемся допоздна на работе? – хмыкнула я.

– Привет, ждал твоего звонка, Пропажа! – обрадовался Петров. – И был готов здесь хоть всю ночь просидеть. Как у тебя дела?!

– Все чудесатее и чудесатее! – бодрым голосом процитировала я героиню произведения одного известного математика и не менее известного писателя позапрошлого века.

– Что, все так плохо?! – как всегда, немного по-своему интерпретировал мою мысль полковник.

– В пределах нормы, но случаются странности и неожиданности.

– А неожиданные странности?

– Они тоже.

– Может быть, посвятишь?

– Нет, это слишком долго, не хочу привлекать внимание. Просто передай нашему общему приятелю, что с подопечной пытаются выйти на связь и передать предложение о сотрудничестве, он сам поймет. А не поймет, пусть назначит встречу, я дам пояснения.

– Будет сделано!

– Хорошо. Что нового на фронтах?

– Заседания окончены, ждем вынесения приговора.

– Это будет сегодня?

– Предположительно, но кто их знает, сколько заседать будут?! – Я прямо видела мысленным взором, как досадливо поморщился при этих словах приятель, и тихонько хихикнула.