не существует и безопасного уровня жизни, но никто не советует от нее воздерживаться»{451}.

Отличный пример тонкого английского юмора! Можно, впрочем, сослаться и на то, что власти не рекомендуют запрещать людям садиться за руль, поскольку в вождении автомобилей имеются очевидные преимущества, которые можно сопоставить со столь же очевидными издержками. Жизнь неизбежна, на чем нерушимо стоят The Rolling Stones. Но алкоголь беззащитен против действий бюрократов, врачей и властей, формирующих официальную политику. В значительной мере так сложилось потому, что мы не смогли вскрыть эволюционные обоснования его роли как царя психотропных веществ и осознать пользу, которую он продолжает приносить человеку и обществу. К сожалению, удовольствие само по себе редко считается достаточным обоснованием для опьянения.

Психологи Кристиан Мюллер и Гюнтер Шуман привели два важных аргумента в своей обзорной статье об «инструментализации интоксикантов», или рациональном в стратегических целях использовании психотропных веществ для достижения конкретных желаемых результатов{452}. Во-первых, несмотря на обоснованные тревоги по поводу алкоголизма и наркозависимости, подавляющее большинство людей, употребляющих психоактивные вещества, во всем мире и во всех возрастных группах не имеют зависимости и риск возникновения у них зависимости очень мал{453}. Большинство людей используют одурманивающие вещества всего лишь как инструмент для получения желаемых краткосрочных психологических сдвигов, то есть примерно так же, как пьют кофе, чтобы проснуться и сосредоточиться, или смотрят вечером глупое телешоу, что сбросить напряжение после тяжелого трудового дня. Авторы далее утверждают, что в современных индустриальных обществах имеют место намного бóльшие плотность и многообразие социальных «микросред», к которым людям постоянно приходится адаптироваться, чем в традиционных аграрных или доаграрных обществах. Мы работаем из дома, сотрудничаем через интернет, пользуемся соцсетями за едой и в приемной, втискиваем тренировку или с трудом выделенное время на общение с детьми между телеконференцией и групповым брейнстормингом. Следовательно, психоактивные вещества – не только чистые стимуляторы, такие как кофе и никотин, но и одурманивающие, вроде алкоголя и каннабиса, – могут быть для нас сегодня еще более важными, чем были раньше. Опьяняющие вещества, возможно, завлекли древних охотников и собирателей в земледельческую жизнь, а затем стали важнейшим средством, позволившим к ней адаптироваться. Несмотря на другие средства, которые сегодня есть у нас, мы, потомки этих первых обезьян, ставших домашними, возможно, как никогда нуждаемся в этой химической поддержке.

Могу предположить, что одной из причин, почему нам сложно оценить пользу от применения психотропных веществ, является ложный, но глубоко укоренившийся дуализм ума и тела, влияющий на наши суждения. Нас нисколько не смущает, что люди меняют свое настроение просмотром телевизионной ерунды или пробежкой, но нам становится не по себе, если их обходные пути к собственному психическому состоянию включают штопор и охлажденную бутылку шардоне. Человек, медитирующий в течение часа и достигающий снижения стресса на х% и улучшения настроения на y%, воспринимается в гораздо более положительном свете, чем его собрат, посвятивший час достижению точно таких же результатов с помощью пары кружек пива. Эту разницу в отношении можно отчасти объяснить потенциальными отрицательными последствиями потребления алкоголя – риском возникновения зависимости, большим перебором по калориям, повреждением печени, – но только отчасти.

Предубеждение против химической интоксикации глубоко укоренено не только в нашем массовом сознании, но и в научном подходе к религии и ритуалу. Мы уже отмечали, что подавляющее большинство работ о единении в ритуале и коллективной приподнятости посвящено исключительно полезным танцам и пению, но они хранят удивительное, можно сказать пуританское, молчание о столь же важных возлиянии, курении и поглощении пищи. Мирча Элиаде в своем эпохальном сравнительном исследовании шаманизма вынес свой знаменитый приговор шаманскому опыту, вызванному наркотиками: «механический и порочный метод воспроизведения "экстаза"», «вульгарная замена "чистого" транса»{454}. Аналогично упоминания об одурманивании химическими веществами в поэзии и литературе часто затушевывают, заменяя просто метафорами. Марти Рот язвительно подмечает: «В комментариях к персидской поэзии опьянение испаряется, превращенное в аллегорию, становясь религиозным экстазом прежде, чем коснется губ»{455}.

В этом контексте защита Олдосом Хаксли вызванного веществами духовного опыта будет нам очень кстати и, возможно, посодействует лучшему пониманию этого вопроса:

Те, кого шокирует мысль, что таблетка может способствовать получению подлинного религиозного опыта, должны помнить: все стандартные способы умерщвления плоти – посты, добровольное лишение себя сна и самоистязание, – применяемые аскетами каждой религии ради приобретения заслуг, являются так же, как и изменяющие сознание наркотики, мощными средствами изменения биохимии организма в целом и нервной системы в частности{456}.

Бог [можно было бы настаивать] – это дух, и почитать его нужно в духе. Следовательно, опыт, обусловленный химическими веществами, не может быть переживанием божественного. Однако так или иначе любой наш опыт обусловлен химическими веществами, и если представить, что часть этих впечатлений являются чисто «духовными», чисто «интеллектуальными», чисто «эстетическими», то лишь потому, что мы ни разу не потрудились исследовать внутреннюю химическую среду в момент, когда они имеют место{457}.

Совершенно верно! Следует признать, что весь наш опыт обусловлен воздействием химических веществ, и, возможно, мы станем меньше кичиться, что посвятили вечер медитации или молитве, а не потягиванию вина в компании друзей или под сенью прекрасного сада. Лишь глубоко укоренившийся, вследствие этого обычно невидимый, дуализм ума и тела заставляет нас столь последовательно и необоснованно принижать роль химического опьянения в любом представлении о хорошей жизни.

Тао Юаньмин оставил огромное количество выразительных стихотворений о красоте природы, радостях сельской жизни и – что не было случайностью – силе вина. В его цикле стихотворений «Возвращение домой» встречаются эти строки:

Держа детей за руки, я вхожу в дом,

Где кувшин полон вина.

Я наливаю его в чашу;

От взгляда, брошенного на деревья во дворе, мое лицо теплеет{458}.

По замечанию литературоведа Чарльза Квона, вино предстает здесь, как и во всем творчестве Тао Юаньмина, как нечто неотъемлемое от представления о хорошей жизни:

Вино, которым наслаждаются дома, вознаграждая себя радостями семейной жизни и природы, временами в компании собратьев-крестьян, подается к столу вместе с самоотверженным трудом, честно заработанным отдыхом, домашними радостями и добрососедством. Поблескивающее в сумерках в лучах примитивного светильника и просветляющего [чувства естественности] вино выходит далеко за рамки своих материальных свойств; оно примешано к плодотворной жизни самопознания и самодостаточности, к духу сельской простоты жития в экзистенциальном умиротворении{459}.

Представляется интуитивно правильным, применительно как к Древнему Китаю, так и к современному миру, говорить, что вино выходит «далеко за рамки своих материальных свойств», чтобы стать частью плодотворного духовного образа жизни. Полезно, однако, на время отринуть наш внутренний дуализм и увидеть, что и теплая волна, затапливающая нервную систему поэта, когда первые молекулы этанола начинают воздействовать на нейротрансмиттеры в его мозге, и обусловленное культурой ожидание утешения, даруемого долгожданным глотком местного вина, и удовольствие от воссоединения с семьей, соседями и садом – все это попросту разные грани единой реальности. Давайте, как Тао Юаньмин, научимся наслаждаться всеми ими в равной мере.

С учетом названия этой главы уместно будет завершить ее цитатой из прославленной оды опьянению Шарля Бодлера «Опьяняйтесь»:

Всегда нужно быть пьяным. В этом все: это единственная задача. Чтобы не ощущать ужасный груз Времени, который давит нам на плечи и пригибает нас к земле, нужно опьяняться беспрестанно.

Чем? Вином, поэзией или истиной – чем угодно. Но опьяняйтесь!

И если порою, на ступеньках дворца, на траве у обочины, в мрачном одиночестве своей комнаты, вы почувствуете, пробудившись, что опьянение уже ослабло или исчезло, то спросите у ветра, у волны, у звезды, у птицы, у часов, у всего, что бежит, у всего, что стонет, у всего, что катится, у всего, что поет, у всего, что говорит, – спросите, который час; и ветер, и волна, и звезда, и птица, и часы ответят вам: «Время опьяняться! Для того чтобы не быть страждущим рабом Времени, опьяняйтесь; опьяняйтесь непрестанно! Вином, поэзией или истиной – чем угодно!»