например, защитнику за нападающими гоняться, достала вся эта суета сует, — плюнул он на газон и пошел за ворота, ну там подруге позвонить или просто на травке полежать, посмотрев на небо, как Андрей Болконский… Теперь подобным поведением он подложит основательную свинью своей команде:

«Любой игрок, покинувший поле по каким-либо причинам без разрешения судьи, продолжает официально находиться на поле, то есть именно по нему выстраивается линия офсайда».

В лайнсмена не стрелять

Ну а теперь о тех, кто и как эту линию должен выстраивать. Ну, кто — это понятно: лайнсмен. Человек с флажком на линии. А вот как? Что при этом происходит у него в голове?

Одним глазом — скажем, левым — лайнсмен обязан фиксировать момент передачи мяча в сторону атаки. Причем передача может идти откуда угодно, в том числе — от защитников, находящихся на своей половине поля, к нападающим, уже подбегающим к чужим воротам. Стало быть — левый глаз судьи должен быть всегда повернут к пасующему. Сам лайнсмен должен перемещаться, и довольно быстро, чтобы выстроить оставшимся (в нашем случае, правым) глазом ту самую линию офсайда, которая и выявит положение форвардов относительно последнего защитника обороняющейся команды в момент паса, который зафиксировал его левый глаз…

Вся эта информация должна быть мгновенно обработана головным мозгом, чтобы в итоге все также мгновенно Центр Управления лайнсмена принял решение — поднимать флажок или нет.

И что от этого несчастного можно вообще хотеть? Это же человек с профессиональным косоглазием и воспаленным мозгом! Его жалеть надо, а не ругать. У него каторжная работа. Точнее — это работа вообще не для человека, а для высокотехнологичного робота.

Но пока что на линии работают люди. Выбирают трудный, опасный для здоровья путь — с флажком на бровку. Бывает, и ошибаются. Но стараются — выстраивают ту самую линию. Возможно, самого важного правила для развития футбола.

Офсайд как бы говорит футболу: дружище, будут проблемы, мало ли — заскучают зрители, — обращайся, не пропадай. Отрегулируем!

И футбол не пропадает. Обращается. И остается притягательным.

Глава IV. «Вратарская доля: на грани смерти»

Перекладина

Никакой перекладины поначалу не было.

В уточненных правилах Кембриджа 1856 года возникает лента:

…гол засчитывается, когда мяч проходит между штангами под лентой (соединяющей штанги)…

Понятие «перекладины» появляется у Джона Тринга в 1862 году, правда, без каких-либо уточнений:

…гол засчитается, когда мяч прошел в створ ворот под перекладиной, за исключением тех случаев, когда он брошен рукой…

Но в ответе Кембриджа Джону Трингу в октябре 1863 года перекладина и лента испаряются из правил:

…ворота должны быть обозначены двумя вертикальными штангами на расстоянии 15 футов друг от друга…

Штанги без перекладины — большой привет от регби.

В шеффилдских правилах говорится о том, как и чем можно забить гол, но не говорится — куда его забивать. Все по умолчанию, полная свобода выбора.

Ну а в унифицированном своде правил 1863 года отсутствие перегородки уже специально подчеркивается:

…ворота определяются двумя вертикальными штангами, находящимися на расстояние 8 ярдов друг от друга и не соединенными ни лентой, ни перекладиной…

Обратите внимание, что в измерении длины ворот составители правил перешли от футов к ярдам — налицо революционное движение. И ничто не должно мешать штангам устремляться в небо — готика, сэр…

Почему все-таки отказались от перекладины? Возможно, законотворцы боялись, что перекладина упадет на голову киперу — им ведь и так доставалось. Или не хотели ограничивать свободу удара по воротам: если уж бить, то от души, а душа — она же рвется в облака…

Но практика быстро показала, что без ограничения высоты ворот футбол развиваться не будет. Потихоньку, по взаимной договоренности перед матчами, футболисты натягивали между штангами веревки, ленты, лески — все, что образовывало требуемую горизонталь и не срывалось порывами ветра и соприкосновениями с летящим мячом…

В последний раз без ограничения высоты сыграли в 1866 году в городе Райгит, а это графство Суррей, граничащее с Лондоном. Один из нападающих (имя его осталось неизвестным), получив мяч, подумал — что ведь бил он и будет бить, причем — всегда от души. Так почему же и теперь не ударить? Сказано — сделано. По свидетельствам очевидцев мяч пролетел линию ворот примерно на высоте 27 метров над уровнем газона, едва не смутив полет стаи белолобых гусей, переправлявшихся на зимовку из Сибири. Это было так высоко, что никто, естественно, не понял — попал ли мяч между штанг или нет. Гуси улетели, не дав показаний.

Спорили — засчитывать ли гол — долго и безрезультатно…

Зато Футбольная Ассоциация, проанализировав ситуацию, сработала результативно и внесла коррективы в правила. С этого дня все штанги на футбольных полях должны были быть оснащены приспособлениями для натягивания лент. Своего рода колками — как на гитаре для настройки струн. Ленты в качестве перекладин становятся обязательными. Отныне удары на двадцать семь метров от земли засчитываться в качестве гола не будут.

Но практика вновь подбрасывает проблему — далеко не всегда очевидно, пролетел ли мяч над лентой или под ней. К тому же, попадая в ленту, мяч ослаблял ее натяжение, — лента провисала, уменьшая высоту ворот. К концу матча забивать становилось все труднее.

И с начала 1870-х годов клубы по личной инициативе устанавливают жесткие перекладины. Чиновники смотрят на новшество сквозь пальцы, ожидая последствий. И запретить не могут, и разрешить не хотят. Последствия оказываются вполне позитивными, и в 1882 году в свод правил вносится очередная поправка: теперь каждый клуб обязан соединить штанги ворот жесткой перекладиной на высоте 8 футов над землей — 2 метра 44 сантиметра, — эту высоту человек преодолел в 1989 году, прыгая без шеста с разбега.

Перекладина стала причиной знаменитой переигровки кубкового матча. Шел мрачный декабрь 1887 года, — на лондонские улицы готовился выйти Джек Потрошитель, а на футбольное поле в четвертом раунде Кубка Англии вышли «Кру Александра» и «Свифтс». «Крушники» проиграли 2–3, но сумели оперативно подать жалобу, протестуя против разницы в высоте ворот на стадионе, которая составляла аж пять сантиметров. Нехорошо. Протест был принят, в переигровке «Кру Александра» победила 2–1, а Футбольная Ассоциация постановила, что отныне протесты по поводу ворот принимаются только до начала игры.

Как вы помните, с перекладиной были связаны и фирменный трюк первого темнокожего вратаря Артура Уортона — он, подпрыгнув, хватался