– Я давно нашел этот ход. Знаешь, куда он ведет? Ты ни за что не догадаешься.

– Слушай, а это все не рухнет нам на голову? – Елка дотянулась рукой до нависающего потолка. – И куда мы придем?

– В колледж.

– Куда?

– Точнее, в подвал колледжа.

– Кость, смотри, а это куда ход?

– Не знаю. Я там еще не был. Я ходил только по этому прямому коридору и никуда не сворачивал.

– Почему ты меня раньше сюда не привел?

– Вначале сам хотел убедиться, что нашел подземный ход. Хотя, следуя теории профессора Карпова, ничего подобного не должно быть.

– Костя, до колледжа метров триста, а мы идем так долго или мне только кажется?

– Мы к речке шли по прямой, а ход только вначале идет прямо, а потом отклоняется в сторону. Мы попадем в подвал с восточной стороны.

Коридор, как и говорил Костя, с каждым шагом расширялся, пока не превратился в обычный подвал.

– Мы пришли. Прислушайся.

Она затаила дыхание. Где-то сверху долетели голоса, и резко зазвонил звонок.

– Похоже, Хмель окончил лекцию.

– Похоже на то, – согласился Костя.

– Елка, помнишь переполох по поводу привидения?

– Помню, – улыбнулась Елка. – Ты думаешь, что привидение шло таким же путем, как мы?

– Если б кто-то шел нашим коридором, я бы заметил. Я свои метки оставлял. Хотя, – подумал Костя, – сюда, скорее всего, можно попасть и из других тоннелей. Я ведь знаю только один, но мы с тобой со временем обследуем и остальные, а потом скажем Карпову. Представляешь, как он удивится!

– Согласна, только давай возвращаться.

– Пойдем, – согласился Лапин и взял Елку за руку.

* * *

Лана готовила блины. Вернее, пыталась их приготовить, но пока ничего не получалось. И зачем только было выяснять кулинарные пристрастия Гранина. «Первый блин – комом», – проговорила Лана и отправила его в мусорное ведро.

Вся эта возня с блинами была похожа на ее личную жизнь. Только если в кулинарии один блин комом – обычная практика любой хозяйки, то в ее личной жизни было три таких «кома».

Светочка Мартынова была самой красивой девочкой в садике, потом в школе. Но то, что красота – великая сила, она поняла, только повзрослев.

Светлые кудряшки, большие синие, как бездонное небо, глаза и пухлые губки делали Светлану Мартынову похожей на куклу. Как здесь не погладить девочку по золотистым волосам, не угостить конфеткой. Нянечки носились с ней, как с писаной торбой.

В школе Светлана звезд с неба не хватала, но училась хорошо. Дождалась, когда прозвенит последний звонок, и сразу вышла замуж за сына директора школы – Андрея Маслянникова. Любовь у них была с первого класса. Благодаря этой любви ее внешние данные были вовремя замечены и оценены. Она стала лицом и голосом школы – вела все утренники и праздничные линейки.

С институтом, правда, получилась незадача – с первого раза поступить в вуз ей не удалось, но Андрей уговорил родителей, и те пристроили невестку на экономический факультет. И не только пристроили, но и стали оплачивать заочное обучение.

На последнем курсе она подала на развод и вышла замуж за декана юридического факультета. Правда, через пару месяцев она раскаялась в своей поспешности, но было поздно.

Пропасть между Булатовым-деканом и Булатовым-мужем была непреодолимая. Владислав Константинович на деле оказался жмотом. Каждая копейка контролировалась. В институт она стала ходить пешком. Чего зря деньги тратить, если дворами совсем недалеко. Дошло до того, что даже мусорный пакет, перед тем как отправиться в бак, Владислав Константинович лично проверял. Со временем она изловчилась выбрасывать мусор до возвращения мужа с работы, чтобы не было лишних замечаний: то кожура от картошки толстая и рыбий плавник можно было в суп бросить, а никак не в мусорный пакет. Получив диплом об окончании института, Светлана Булатова подала на развод.

Очередное предложение руки и сердца последовало через год. Игорь Старышев, бизнесмен средней руки, пообещал ей безбедную жизнь. Она с радостью уволилась с работы и стала обустраивать семейное гнездышко. И если бы не патологическая ревность мужа, у нее были все шансы жить долго и счастливо в браке.

Ревность Старышева доходила до абсурда. «Ревнует, значит, любит», – поначалу успокаивала себя Светлана. И терпела придирки до тех пор, пока Игорь не стал ее колотить с завидной регулярностью. Причины находились всегда: если задержалась в магазине, значит, нашла себе любовника, если разговаривала с соседкой – то только о любовниках. На следующий день, раскаявшись, Старышев возвращался домой с подарком.

В тот день он заехал домой среди бела дня и застал Светлану за телефоном. Вывод один – пока он вкалывает и зарабатывает деньги, жена наставляет ему рога с молодым любовником. Жену он ударил наотмашь, со всей силы, да так, что она отлетела в конец комнаты. Когда Светлана пришла в сознание, за Старышевым уже закрылась дверь. Она пошла в ванную, умыла разбитое лицо и стала собирать вещи, решив, что еще пару таких «возвращений» мужа, и она может остаться инвалидом на всю жизнь.

Старышев долго не давал развод. Приезжал на съемную квартиру с цветами, просил прощения, стоял на коленях. Светлана была непреклонна. «Ну и черт с тобой! – прокричал ей в лицо Старышев. – Ни копейки больше не получишь! На панель пойдешь, шалава!»

В Куличевск Светлана Мартынова вернулась, имея за спиной опыт неудавшейся семейной жизни и ни копейки за душой. Особо ее здесь никто не ждал. Мать вышла замуж и приезду дочери не обрадовалась. Да и чему радоваться? В «хрущевке» и без нее повернуться негде. А когда перехватила оценивающий взгляд мужа, каким тот смотрел на Светлану, сама предложила дочери съехать.

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Прописную истину Ильфа и Петрова Светлана поняла сразу и принялась за дело. На одолженные деньги она купила новую одежду, посетила косметолога, укоротила волосы, а заодно и свое имя. Светлана осталась в прежней жизни, новую жизнь начинала другая женщина – по имени Лана.

«Красота – великая сила. Если ею правильно пользоваться, то…» – вспомнила Лана.

К выбору мужчины она стала подходить обдуманно, следуя своим правилам, взвешивая все плюсы и минусы будущих отношений. Правил было всего три. Первое гласило, что на роль любовника подходил только мужчина с толстым кошельком и прочными семейными устоями. Следуя второму, она никогда не афишировала свои отношения с мужчиной и никогда не хвасталась перед приятельницами подарками и растущим благосостоянием. Получалось, что квартиру в центре города она купила в кредит, на машине ездила по доверенности. Так что приятельницам и завидовать было нечему.

Третье правило было священным – любовника нельзя бросать. С ним надо мирно расстаться, желательно по его же инициативе. Для выполнения этого пункта у нее был припасен целый арсенал приемов – от капризов и головной боли до анонимного звонка жене или ее подруге, а еще лучше и вообще – начальнице.