– Я ничего не буду делать, пока вы мне не объясните, что здесь происходит.

Казанцев отошел от шкафа и сел за стол Валентины Анатольевны.

– После того как я чудом остался жив, после вашего покушения на мою жизнь, – начал издалека Казанцев.

– Ну что вы как маленький. Я тогда извинилась.

– …меня тоже заинтересовала судьба привидения, – продолжил с улыбкой Казанцев. – Вот я и решил ему помочь, расчистить, так сказать, завалы, чтобы ему легче было пробираться на свет божий.

Когда в августе Саша сказала ему, что у него перестанут дрожать руки, когда он спустится в подвал, он ей не поверил. Но когда она позвонила второй раз и описала здание, так похожее на колледж, он уж если не поверил ей до конца, то решил хотя бы найти тот подвал.

– А если серьезно? – напомнила о себе Маргарита.

– Так как я не такой романтик, как вы, Маргарита Сергеевна, то меня заинтересовали совершенно другие, более земные вопросы: как человек может попасть в подвал, вход от которого никому не известен? И если привидение появляется только из анатомического кабинета, а не из моего, как бы вам того хотелось, то логичнее предположить, что именно здесь и есть вход в подвал.

– Погодите, но привидение видели не в этом кабинете, а на лестнице.

– Как оно выглядело, ваше привидение? – спросил Казанцев.

– Светящееся облако.

Маргарита ничего не понимала и не хотела понимать. Она хотела быть в это время дома в своей пусть и пустой квартире. Она хотела сидеть в своем удобном кресле и думать о чем угодно, только не смотреть на Казанцева с его вечно циничной улыбкой. И выглядит она не лучшим образом. И испугалась она по-настоящему. Ему от этого смешно. И еще этот бардак в шкафу.

– …мощности больше не хватает или надо самому выходить из кабинета, что небезопасно, может заметить вахтер. Вы меня слышите?

– Слышу, только не пойму, при чем здесь шкаф?

– Доберемся до стены и получим ответ.

Казанцев опять направился к шкафу и принялся вынимать старые пожелтевшие анатомические таблицы. Маргарита наблюдала за тем, как Марк ловко, почти бесшумно вынимает пачками таблицы, и когда из них выросла горка, Маргарита стала их оттаскивать в сторону.

– Ну вот – теперь порядок. – Казанцев вылез из шкафа.

На его плечах колыхалась паутина. Он отряхнул свитер, прошелся руками по джинсам и после этого посмотрел на Маргариту.

– Уволить в понедельник.

– Кого?

– Всех. Будь моя воля, я бы вас всех давно уволил, – признался Казанцев, смахнув последнюю паутину. – Куда это годится? Последнюю уборку здесь проводили еще до сотворения мира. Вопрос вашей всеобщей антисанитарии в колледже и надо поднять на ближайшем педсовете. Хотя это и к лучшему, – сделал нелогичное заключение Казанцев. – Здесь не может быть никакого хода.

– Почему?

– Если бы кто-то выбирался из этого шкафа, то паутины не было бы. Значит – никого здесь не было. Техничку я уволю в понедельник, – пообещал Казанцев.

– Марк Дмитриевич, она все уберет. Она завтра же отнесет все таблицы в котельную и все здесь вымоет. Марк Дмитриевич, ну это… бесчеловечно.

Он ничего не ответил. За паутину и бардак в шкафу он завелся на пустом месте. Шкаф – не операционная, и стерильность здесь неуместна.

Свою работу на должности начальника хирургического отделения он начал с плановых проверок всего, что только можно проверить. Больше всех доставалось операционному блоку, потому что пыль скапливалась в самих труднодоступных местах – в середине операционной лампы или на ободке. Чтобы ее удалить, надо было каждый раз раскручивать лампу, а делать этого никому не хотелось. Все надеялись, что пронесет и Казанцев не заметит недоделок. А он, как назло, начинал проверку именно с операционного блока, с той самой лампы, на ободке которой скапливалась пыль. Всего пару таких проверок, всего пару выговоров, и пыль навсегда исчезла из оперблока.

– Если я зайду в понедельник и увижу все это, – Казанцев обвел рукой кабинет, – больше меня не просите. Где еще шкаф?

– Больше нет.

– А там что за кладовка папы Карло?

– Подсобка Валентины Анатольевны. Открыть?

Маргарита тихонько, чтобы не отвлекать от телевизора Семеновну, сама взяла ключ от подсобки, оставленный на вахте.

– Марк Дмитриевич, если в подсобке был бы вход в подвал, то его давно бы обнаружили. – Маргарита протянула ключ Казанцеву.

– Если в подсобке такой бардак, как в шкафу, то я ничему не удивлюсь.

В подсобке был идеальный порядок. На верхней полке стеллажа стояли микроскопы, муляжи костей аккуратно лежали на нижних полках, чтобы удобно было их доставать. На столе Валентина Анатольевна оставила стопку толстых тетрадей, собранных на проверку.

Казанцев стал внимательно осматриваться вокруг, после чего попробовал сдвинуть с места стеллаж, пока не понял, что он для надежности прикреплен к полу. После неудачной попытки подобраться к стене он переключил свое внимание на пол.

Маргарита с интересом наблюдала за тем, как Казанцев потянул на себя незакрепленный линолеум и открыл деревянную ляду.

– Вот вам и вход в подвал, – до конца не веря своим глазам, выдохнул Казанцев. – Видите, как все просто.

– И что теперь делать? – тихо спросила Рита.

– Вы останетесь здесь, а я спущусь вниз и посмотрю, что там.

– Я с вами.

– Как хотите, – безразлично сказал Казанцев.

Он осветил мощным фонарем ступеньки и стал осторожно спускаться вниз. Маргарита последовала за ним. Она старалась ступать в шаг Казанцева и считала в уме количество ступенек.

– Как в погребе, – тихо проговорила Маргарита, коснувшись ногой пола. – Помните, нам Зинаида Павловна говорила, что подвал глубокий. Я насчитала девять ступенек.

Марк ничего не ответил. Глубина подвала его не волновала, и он молча поводил фонариком вокруг. Лучи затанцевали на каменных стенах. «Кто-то же знает о подвале и никому не говорит».

– Маргарита Сергеевна, кто пользуется подсобкой?

– Кроме Валентины Анатольевны никто. В подсобке, сами видели, хранятся анатомические муляжи, да и дверь она постоянно запирает.

– Когда трубу прорвало, ремонтом занимался, кажется, наш кочегар? – Казанцев пытался вспомнить его имя.

«Вот у него было достаточно времени, чтобы в подвал спуститься. Странно, что об этом Семин не знает. А может, и знает. Его не поймешь, один сад у него на уме».

– Вернемся обратно или посмотрим, что там дальше?

– Пойдемте, – охотно согласился Казанцев и направился в глубь подвала.

Подвал оказался широким прямоугольником. Пахло сыростью, из чего Казанцев сделал вывод, что славно известная дореволюционная деревянная вытяжка давно не работает.