– Рядом садись!

Томка упала на сиденье, когда джипчик уже готов был сорваться с места. Она даже не успела захлопнуть дверцу, а колеса уже со свистом прокрутились на асфальте. «Самурай» помчался к пластиковому шлагбауму и чуть не снес его крышей.

Алекс заулюлюкал как индеец, выворачивая на улицу.

– С ума сошел! – закричала Томка, когда машину занесло и развернуло поперек проезжей части.

– Слабонервные могут сойти на берег! – Матюков вдавил педаль газа, и гламурный джип, стирая покрышки, чудом разминулся с высоким бордюром.

…Базанову наконец-то удалось сунуть в нос охраннику удостоверение ФСБ, и его мгновенно отпустили. Не тратя времени на лишние слова, только крикнув: «Пошли на хрен!», он выскочил на улицу.

Свежий воздух ударил в разгоряченное от волнения лицо. Базанов зло выругался – «Самурай», поблескивая в свете ярких фонарей и рекламных огней перламутровым лаком, уносился в перспективу улицы. В голове чекиста мгновенно прокрутились самые безрадостные перспективы: Алекс мог врезаться в столб, столкнуться с другой машиной, а то и раздавить какого-нибудь любителя шататься по ночам. Не молодого наркомана было ему жаль, а самого себя. Базанов, матерясь, побежал к своей машине, уже смирившись с мыслью, что останавливать джип придется, подставив свой автомобиль под удар. На ходу он вытаскивал ключи из кармана.

– Посторонись! Дорогу! – крикнул чекист рабочим, разгружавшим холодильник в длиннющем, как гроб, картонном ящике.

Грузчик отступил, Базанову даже не пришлось огибать его. Подвох он заметил слишком поздно. Мастерски поставленная подножка бросила Алексея Павловича на асфальт. И тут же что-то тяжелое опустилось ему на затылок. Свет померк в глазах чекиста. Что происходило с ним дальше, он уже не видел, не слышал и не чувствовал…

На перекрестке Алекс зажмурился.

– Веду вслепую! – крикнул он. – А-а-а-а!

– Идиот, сейчас же прекрати, – пыталась вернуть его к реальности Томка. – Разобьемся.

– И не подумаю. – Скорость туманила мозг почище любого наркотика. – Глаза открыть? Пожалуйста! – Алекс выпучил глазищи, но при этом отпустил руль.

Джип летел по улице, вихляясь из стороны в сторону. Девушка с визгом вцепилась в руль одной рукой, уводя свой «Самурай» от столкновения с бордюром.

– Да не лети ты так, никто за нами не гонится, – причитала она.

На поперечной улице мелькнуло такси. Его водитель еле успел затормозить, пропуская взбесившийся джип.

– Не хочу так! – кричала Томка. – Это, в конце концов, моя тачка. Вали из нее сам, если с ума сошел. Кретин!

Алекс резко вдавил тормоз. Девушка едва успела упереться руками в приборную панель. Заглохший джип замер посреди дороги. В наступившей тишине стало слышно, как тикают встроенные в панель часы.

– Ты же сама хотела поразвлечься, – усмехнулся молодой человек. – Вот и развлеклись. Ну, где там твой кокс? Пора и нюхнуть. А то я смотрю, ты совсем бледная.

– Побледнеешь тут… Только я в отличие от тебя еще с ума не сошла. Мозги у меня на месте. И здесь нюхать я тебе не позволю.

– Нашлась пай-девочка. Может, ты еще и в Деда Мороза веришь?

– Быстро пусти меня за руль, – Томка принялась толкать Матюкова-младшего в плечо.

– Все. Мир, – Алекс приподнял руки, словно сдавался. – В самом деле, отъедем в какой-нибудь закоулок. Там и расслабимся.

Девушка поломалась для вида, но все же согласилась:

– Идет.

Теперь Алекс вел гламурный джипчик подчеркнуто осторожно. Свернул с ярко освещенной улицы в мрачный и узкий переулок, остановился.

– Ну, как? Подходит?

Девушка подалась вперед, глянула на дом. Первый этаж – офисы, выше тоже темно. Впереди, чуть левее, зияла чернотой пасть подворотни.

– Потом к тебе поедем? – спросила Томка. – А то у меня дома ремонт. С родителями жить приходится. Меня отец предупреждал, чтобы с тобой не связывалась, – и правильно, кстати, делал. Только сейчас поняла.

Девушка щелкнула замочком сумочки, вытащила пудреницу и высыпала на зеркальце из металлического цилиндрика, похожего на футляр для помады, неровную дорожку белого порошка.

– Хватит? – вопросительно посмотрела она на парня.

– Для начала – да.

Для Томки наркотик еще не был насущной необходимостью, как для Алекса. По большому счету, употребление кокаина являлось для нее чем-то знаковым, вроде пропуска во взрослую жизнь – такую, какой она ее понимала. А потому и все аксессуары были броскими.

– Держи, – протянула она ему короткую серебряную трубочку с гравировкой и поблескивающими камешками.

– Ты, Томка, еще в куклы не наигралась, – осмотрел он приспособление. Но тем не менее воспользовался трубочкой и потянул порошок носом.

– Ну как?

– Дрянь, конечно, бавленная, – скривился Матюков-младший. – Но для начала сойдет. – И он, потянув второй ноздрей, возвратил пудреницу хозяйке.

Томка неверной рукой принялась насыпать на зеркальце новую дорожку, но получилось что-то извилистое и неровное.

– О-ба-на, – тихо воскликнул Алекс, завидев, как из подворотни вынырнул бомж в длинном демисезонном пальто. За собой он катил позванивающую стеклотарой тележку.

Тома тем временем длинным ногтем пыталась подровнять дорожку на зеркальце. А потому и не смотрела на улицу.

– Что там такое? Менты?

– Не менты, а дичь, – ответил Алекс, приглядываясь к бомжу.

Ночной бродяга, поняв, что тележка с бутылками слишком громко тарахтит по плиткам тротуара, съехал на проезжую часть и осторожно покатил ее по гладкому асфальту. Матюков-младший запустил двигатель.

– Да погоди ты, все рассыплется.

Джип тронулся с места. Пудреница выскользнула из пальцев девушки, порошок просыпался ей на колено. Бомж обернулся, когда у джипа вспыхнули фары. Он законопослушно втащил тележку на тротуар, уступая машине дорогу. Но не тут-то было. Небольшой джип пару раз ткнулся передним колесом в бордюр, затем все-таки въехал на него и, чуть прибавив скорость, двинулся вслед за бездомным. Бомж прибавил шаг. Джип тоже ускорился.

– Ты смотри, смотри, как запрыгал! Боится, жить хочет, – кривил губы Алекс.

– Да оставь ты его в покое. Нашел с кем связываться. Я из-за тебя только кокс рассыпала. – Томка, широко разведя колени, шарила по коврику, пытаясь нащупать пудреницу.

Бомж побежал. Его тележка с бутылками отчаянно звенела, тарахтела по плиткам тротуара. Джип с сияющими фарами неторопливо, но неизбежно приближался. Бездомный буквально обезумел от страха. Он, как заяц, мчался в коридоре яркого света и не мог из него вырваться. Додумавшись наконец, он бросил тележку с бутылками и побежал быстрее, высоко поднимая колени и срывая на ходу мешающее ему пальто. Тележка с хрустом исчезла под колесами машины.