– Кто я такой? – Ларин пожал плечами и продолжил говорить с легким напускным акцентом: – Вас это не должно интересовать, хотя вы человек неглупый и должны сами догадаться. А вот о вас нам известно практически все, и даже больше. Мы знаем и то, что вы тщательно скрываете даже от своих коллег по спецслужбе.

Профессиональное ухо Базанова сразу насторожили слова «нам известно». Так мог говорить только человек, за плечами которого стояла некая структура. А тут еще и легкий иностранный акцент… Алексей Павлович и в самом деле глупцом не был.

– Вы оказались в безвыходном положении, – бесстрастно произнес Андрей. – Вы пропили свое служебное удостоверение и потеряли табельное оружие. Вот как получается. И это всего за пару недель до выхода в отставку. Утром вас найдут мертвецки пьяным в какой-нибудь канаве. И выяснится, что из вашего пистолета совершено бессмысленное убийство. Это легко устроить, согласитесь.

– Чего вы от меня хотите? – Базанов ощутил, как неровно начинает у него биться сердце.

Однозначно просматривалась вербовочная ситуация. Ему явно предлагали сотрудничать, и отказаться от этого сотрудничества он не мог.

– Я же сказал, что лично вы нас абсолютно не интересуете. Ваша служба практически закончена. А кому могут быть интересны вчерашние секреты? Но есть человек, который нас в самом деле интересует. И вы можете рассказать о нем многое. Вы догадываетесь, о ком я говорю?

Ларин бросил в огонь еще несколько гофрированных картонок и пошевелил огонь палкой.

– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Базанов, хотя прекрасно представлял, что речь идет о генерале Матюкове.

Однако как истинный чекист он и на этот раз придерживался незыблемого правила – следует сперва выслушать, а уж потом говорить.

– Я не люблю дураков. И не надо таковым притворяться. Меня интересует всего лишь один эпизод из вашей жизни, а именно: как и в обмен на что вы взяли на себя в суде вину сына генерала Матюкова. Только вспомнить придется подробно и доказательно. Так, чтобы никаких сомнений не оставалось. Если такое признание будет нами получено, я возвращу вам и табельное оружие, и служебное удостоверение. Мы вернем вас в город. И поверьте, после этого генерал сам постарается отправить вас куда-нибудь подальше из страны.

Мозг Базанова защелкал. Картина для него вырисовывалась абсолютно прозрачная и закономерная. Аналитики некой недружественной спецслужбы грамотно просчитали ситуацию и решили вербануть генерала Матюкова. Тот, в отличие от уходящего в отставку Базанова, в самом деле представлял в информационном смысле большую ценность. Добытый компромат на генерала позволял его шантажировать, тем самым получая доступ к государственным секретам и тайнам.

По большому счету, сам Базанов ничем не рисковал. Ведь его предательство осталось бы известным только узкому кругу лиц, тем более не принадлежавших к его ведомству. А мстить ему уже завербованный Матюков не решился бы, боясь разоблачения.

– Ну что, Алексей Павлович, сделали правильный выбор? – спросил Ларин, вороша палкой в костре догорающие картонки от упаковки холодильника.

– Я согласен.

– Я знал, что мы быстро договоримся.

Андрей заглянул в грузовой фургончик, вынес из него видеокамеру на треноге, установил ее и начал задавать вопросы. Базанов отвечал обстоятельно, со всеми подробностями, ничего не скрывая. Упомянул и судью, вынесшего приговор, и лжесвидетелей. Назвал суммы.

Костер догорел. Сквозь пепел просвечивали, мигали угасающие угольки.

– Если вас еще что-то интересует… – после паузы проговорил Базанов.

– Нет, вы сказали все, что нам было нужно, – подытожил Андрей, выключая камеру. – Сейчас мы доставим вас в Москву. Там вам придется повторить кое-что из сказанного, но это уже мелочи.

– Вы обещали вернуть мне табельное оружие и удостоверение, – напомнил Алексей Павлович.

– Вот это обязательно. Без этого никак.

Ларин достал из кармана пистолет, выщелкнул из него обойму и сунул оружие в подмышечную кобуру Базанова. А затем торжественно опустил сафьяновые корочки во внутренний карман его пиджака.

* * *

Как обычно бывает в предвечерние часы, кольцевая развязка на пересечении двух широких магистралей в новом районе столицы бурлила. Мигали светофоры, загорались стрелки, останавливая одни потоки машин и давая дорогу другим. Выходы со станции метро, расположенные по периметру кольца развязки, выплевывали толпы пассажиров и поглощали тех, кто собирался ехать в центр. Обширный газон, расположенный в центре кольца, был настоящим безлюдным островом среди бурных транспортных потоков. На нем мирно зеленела трава, пестрели осенние цветы, высились опоры билбордов и столбы, поддерживающие троллейбусные провода.

Среди прочих машин на кольцо выехал и грузовой фургон с маловразумительной надписью «Технологический». Он подрулил к бордюру центрального кольца. На его кабине запульсировала желтая мигалка. Машина остановилась.

Двое рабочих в оранжевых жилетках вытащили переносной знак объезда, установили его позади машины и принялись за работу. Другие водители чертыхались, что работяги перекрыли одну из полос движения. Но что поделаешь? Такая у них работа. Дорожники тем временем сноровисто выносили из машины заранее сколоченные секции легкого дощатого забора и устанавливали его вокруг опоры одного из билбордов. Работали слаженно, быстро и без перекуров. На все ушло четверть часа, не больше. После чего знак объезда был заброшен в фургон, и грузовичок с погашенной желтой мигалкой покинул кольцевую развязку.

Одинокий забор на газоне никому не мешал, не привлекал ничьего внимания. Мало ли зачем понадобилось его устанавливать? Шум моторов, скрип тормозов, шорох многочисленных протекторов по асфальту и гул толпы сливались в единый шумовой фон – такой привычный уху городского жителя. И в нем тонул, растворялся одинокий крик:

– Помогите! Да слышит ли меня кто-нибудь?

Светофор, стоявший на кольцевом островке, мигнул, и на нем загорелся красный сигнал. Поток машин, проносившийся возле бордюра, замер. Семейный мини-вэн остановился прямо возле расположенного у самой проезжей части деревянного заборчика. Глава семейства, сидевший за рулем, покачивал головой в такт музыке, лившейся из динамиков.

– Вася, ты слышишь? Кто-то кричит, – произнесла супруга.

Прислушался и водитель.

– Да показалось тебе, Даша. Кому здесь кричать?

– Выключи ты свою дурацкую музыку, – женщина вдавила кнопку плеера и опустила стекло.

– Точно, кто-то кричит.

Теперь уже и водитель, и его супруга вертели головами, пытаясь понять, откуда исходит крик: «Помогите!» Но до тротуара было далеко, его от машины разделяли шесть полос движения. Народ в соседних машинах сидел вполне спокойно.

– Эй, спасите, помогите! – донеслось до них вполне четко.

– Кажется, за забором кричат, – женщина боязливо показала пальцем на доски, окружавшие опору билборда.