– Ну сейчас, может, и нет. Много силы отдал. А так-то полыхает, – поправилась царевна. – Луизка тоже, как свечка проклятая, то вспыхнет, то едва теплится. Ну и женишок наш такое же. Я уж думала, плохонький он колдун, даром молва ославила. А сегодня кой-чего приметила. Как Луизка на нем виснет, так и гаснет огонек, еле видно. А как ты на нем повисишь…

– Я на нем не висну! – возмутилась я.

– Еще как виснешь, – ухмыльнулась Леля. – А то я не видела, как вы миловались.

– Лелька! – в один голос с Василисой рявкнули мы.

– Ну и ладно, – снова обиделась степная княжна, демонстративно отворачиваясь.

– Давай уж покороче, – я пристально посмотрела на царевну. – Что ты там такое углядела, что надо было эту катастрофу за мной послать?

– То, что Ворон от тебя сил набирается! – победно возвестила Василиса.

– То есть он – вампир? – недоверчиво прищурилась я.

– Упырь. Но это, конечно, тебе виднее, – пожала плечами Василиса. – Тебе как с ним рядом, холодно? Или, может, тоскливо? Душевное тепло уходит?

– Нет, – покачала головой я, пытаясь вспомнить, что же мне напоминает это описание. Казалось, совсем недавно я испытывала именно что-то подобное. Вот только с Вороном оно у меня не ассоциировалось. С ним мне, наоборот, было тепло. Даже жарко иногда… Я почувствовала, как от воспоминаний начинают розоветь щеки.

– Девочки… – позвала Леля. Но мы, не оборачиваясь, синхронно отмахнулись.

– А вот Луизка точно вампир! – громким шепотом заявила Василиса. – Я раньше этого не видела. Да и вы раньше подолгу рядом не были. А вот сегодня насмотрелась, пока пляска эта бесстыдная крутилась. Где это видано, чтобы мужик незамужнюю девицу так к себе прижимал. Срам один!

– Василиса, ближе к делу, – прервала поток возмущений я.

– Девочки… – опять подала голос Леля.

– Погоди! – снова одновременно ответили мы.

– Вот что я увидала, – перешла наконец к сути царевна. – Как Луизка за Ворона держится, так тускнеет он, как свет вечерний, а с тобой он разгорается зарей небесной. Тянет она из него силу, а ты – отдаешь. Только вот как – не пойму.

– Девочки!

– Тоже мне новость, – разочаровано буркнула я. – А то мы не знали, что Луизка – злая ведьма!

– А я вот не знал, – раздался спокойный голос у меня за спиной.

«Да сколько можно?! – медленно разворачиваясь, простонала я про себя. – Почему всем надо подкрасться со спины и влезть в самый неподходящий момент?!»

В метре от нас, привалившись плечом к стене, стоял Горислав.

– А я вас предупреждала! – с долей превосходства уронила Леля.

– Понятнее надо было предупреждать, – огрызнулась Василиса.

– Так я же неразумная. Что с меня взять? – княжна показала кончик языка и демонстративно скрестила руки на груди.

– Не ругайте подружку, девицы, – покачал головой Горислав. – Это я ее молчать попросил. И то не больно-то допросился.

– Ну и что тебе надобно, кроме как девичьи секреты подслушивать?

Василиса уже пришла в себя и, уперев кулаки в бедра, гордо задрала нос.

– Секреты девичьи мне без надобности. А вот весть, что на моего брата ведьма заморская чары наложила, совсем не девичья, – уголками губ улыбнулся воин.

– И что? – не сдавалась Василиса. – Мы тебя в разговор не звали.

– А я сам пришел, незваный, – развел руками Горислав.

– Незваный гость хуже басурмана, – проворчала царевна.

– Ну зачем так? Это же брат мой, я ему зла не желаю. А уж от Луизки, так точно. Это же я ее сюда привез.

– Как это «привез»? Мы же невесты самой магией призванные!

– Вы – призванные. А ведьму эту я привез. Думал, любит меня. Хотел у брата просить дозволения в жены ее взять. Да вот не сложилось.

– Ишь ты! – ахнула Леля, забыв, что вроде как обижается. – Вот гадина какая! Куда ж ты смотрел, когда такую змею на груди пригрел?

– Знал бы, кого грею… – отвел глаза Горислав.

– Бедный, – с сочувствием прошептала Василиса, и ее голубые глаза наполнились слезами.

– То дело прошлое, – тряхнул головой воин. – Не хотел я о том вспоминать, уступил брату. И вас прошу никому не рассказывать.

– Не расскажем! – за всех ответила Леля.

Я же молчала. Вроде бы Горислав не сказал ничего нового. О своем раннем знакомстве с Луизой он мне уже рассказывал. Так же, как и о несостоявшейся свадьбе. Вот только не похож он был на убитого горем влюбленного ни тогда, ни сейчас. И это не давало покоя. «Просто держит человек себя в руках, – попыталась задавить всплеск паранойи я. – Что ему, плакать, что ли?» Но странная заноза все равно засела где-то глубоко в груди, не давая окончательно расслабиться.

– …А раз я сюда ведьму привел, мне ее и уводить надобно, – услышала я последние слова Горислава и поняла, что умудрилась прослушать большую часть его пылкой речи.

– Уйдет она, как же. Держи карман шире.

– Добром не уйдет, силком уведу, – рубанул воздух ладонью воин.

– А Ворон тебя нагонит и по шее, – скривилась я.

– Да, мечом он получше меня владеет. Махом голова покатится…

– Я знаю, как сделать! – тут же воскликнул Леля. – Надо Ворону рассказать, и он сам ее прогонит!

– Ну точно неразумная, – закатила глаза Василиса, в то время как Горислав отрицательно покачал головой.

– Не поверит брат, – сказал он. – Ему уже волхв про ведьму все уши прожужжал. А толку? Да и я сам не верил, пока вот вас не услыхал. Думал, сдурел братец от любви. Или власть ему в голову крепким вином ударила.

– Что тогда делать? – топнула ножкой княжна. – Оставить все как есть?

– Нет. Не оставить, – проговорила я. – Надо с него чары снять. И тогда пусть сам решает. Кого он любит, кого не любит, а кого в три шеи гнать.

– Так я ж про то и говорила! – обрадовалась Василиса. – Если его с тобой…

– А я-то тут с какого боку? – перебила я.

Что-то во мне противилось тому, чтобы сразу открывать все карты Гориславу, и я пошла на поводу у этого чувства. Мало ли, вдруг узнав, что я могу делиться этой самой силой с его братцем, он сразу потащит меня к волхву, а то и к алтарю погонит? Я же вовсе не планировала влезать в самую сердцевину заговоров.

– Но как же… – снова влезла Василиса.

– Никаких «но», – отрезала я. – Крепь надо спасать, это верно. Значит, надо Ворону глаза открыть, пусть увидит, на кого пялится не преставая. Горислав, будь так добр, выясни у братца, не холодно ли ему от Луизки? Может, мерзнет в ее присутствии или еще что-то такое? Василиса, а ты разберись, как этих упырей на чистую воду выводят. Ну чеснока они боятся, например, или солнечного света?