Вадим пытался дозвониться на Дарьин мобильник, но телефон молчал – был выключен. После того как Анна заехала ему шваброй, в голове как будто звонили колокола.

Дома, естественно, было пусто. Пахло пылью и одиночеством. Вадим едва добрался до дивана: такая вдруг накатила слабость. Мыслей в голове не было никаких, кроме одной: он не смог достать серебряную штуковину, и теперь, возможно, он никогда больше не увидит Дашу. Отчего-то эта мысль не вызвала в нем панического ужаса, то ли Вадим уже устал бояться, то ли голова болела все сильнее.

Он думал, что промается ночь в бессильной тревоге, но неожиданно провалился в сон, как будто канул в темную воду.

Проснулся Вадим резко, как будто кто-то тряхнул его за плечо. Попытался открыть глаза, но получилось это раза с третьего, и то с большим трудом. Отчего-то он заснул на неразобранном диване, одетым. Все тело чесалось и болело, как будто перед сном он пробежал кросс с полной выкладкой через колючий кустарник. В голове стоял ровный монотонный гул, как будто там работал какой-то большой механизм. Через равные промежутки времени там раздавался еще и звон – так трамвай звонит на повороте.

Вадим помотал головой, чтобы избавиться от этих назойливых звуков. Не помогло. Тогда он взялся за голову руками и тут же нащупал большую шишку на затылке. Голова вспыхнула пронзительной болью, а когда боль прошла, Вадим малость очухался, даже видеть стал лучше. Видимо, он сумел поставить голову на правильное место.

Но легче ему не стало: он вспомнил про вчерашний кошмар, как гнусный незнакомый голос сообщил ему, что Дашу похитили и что нужно добыть у бывшей жены какую-то серебряную штуковину, прах ее побери совсем.

Вспомнив это все, Вадим осознал наконец, что тот самый назойливый звон, что слышит он в своей голове, существует на самом деле, а не только в его больной голове, и является телефонными звонками.

Вадим вскочил с дивана, причем голова снова отозвалась сильнейшей болью, и побежал на звонки. В их съемной квартире стоял старый аппарат из черной пластмассы, которому самое место было в музее связи, трубка была заклеена изолентой, цифры на диске почти стерлись, однако звонок работал исправно.

– Да! – он выронил трубку, подхватил ее дрожащими руками и прижал к уху. – Слушаю!

– Вадик… – послышался в трубке робкий, блеющий голос Даши. – Вадик… забери меня отсюда!

– Даша? Ты жива? Ты в порядке? Где ты? – закричал Вадим, но ответила ему не Даша.

– Жива она, жива! – заорал в трубку визгливый женский голос. – Забирайте ее немедленно! А не то в полицию ее сдадим!

– Зачем в полицию? – удивился Вадим. – Вы же сами говорили…

– Я? – заорала тетка пароходной сиреной. – Вот еще! Да я с такими, как вы, и двух слов бы не сказала по доброй воле! А ну, забирай свою шалаву на фиг!

– Да где она? В каком месте?

– А ты не знаешь? – издевательски захохотала тетка. – Ах, ну конечно… Откуда тебе знать… Значит, так, милый мой. Едешь по Выборгскому шоссе, сворачиваешь на тридцать седьмом километре, там как раз заправка рядом. Дальше по грунтовке полтора километра, увидишь указатель: «Пансионат «Елочки-сосеночки». Вот это мы и есть.

– Еду! – закричал Вадим. – Прямо сейчас еду!

– Денег с собой побольше возьми, – посоветовала тетка значительно спокойнее, – девка твоя тут набуянила, а мне свои деньги за нее платить неохота. И имей в виду: если через два часа не появишься, я ее в полицию сдам!

Путаясь в рукавах, Вадим стал натягивать куртку, потом с трудом всунул ноги в ботинки и выбежал из квартиры. Но тут же вернулся, потому что забыл взять с собой деньги. Как это сказала тетка? Бери больше… Он взял всю наличность, вряд ли они там принимают карточки.

Пришлось вернуться еще раз, потому что в суматохе он забыл ключи от машины.

Будучи за рулем, он выбросил из головы все посторонние мысли и сосредоточился на дороге, что было непросто в его плачевном состоянии. Удачно преодолев пробки, он выехал на Выборгское шоссе и понесся по дороге.

Вот и тридцать седьмой километр, указатель рядом с заправкой. Вадим свернул на грунтовку и после полутора километров мучений увидел обычную фанерную стрелку, прибитую к дереву: «Пансионат “Елочки-сосеночки”».

Длинный, приземистый, какой-то несуразный дом стоял прямо в лесу, на поляне. Вокруг него не было никакой ограды, только перед самым домом имелась небольшая вытоптанная площадка для машин. Место производило не слишком приятное, можно сказать, гнусное впечатление, но Вадиму некогда было об этом думать.

Никто не встретился ему на пути, только рыжий пес самого дворового вида, лежавший в тени крыльца, лениво повернул голову и рыкнул тихонько что-то вроде приветствия.

Вадим рванул на себя дверь пансионата и оказался в довольно просторном холле, впрочем, возможно, так казалось оттого, что в холле было темновато. В углу за стойкой сидел мужик в майке-тельняшке. Внушительные бицепсы его были разрисованы многочисленными живописными наколками.

– И чего? – спросил мужик хриплым басом.

– Где моя жена? – как можно тверже спросил Вадим. Точнее, только попытался, потому что голос у него предательски дрожал, а под конец он и вовсе пустил петуха.

– Жена-а? – мужик слегка оживился. – У нас тут жены редко бывают, и то в основном чужие.

Вадиму захотелось немедленно дать мужику в морду, однако его бицепсы впечатляли. Он вспомнил вдруг, что дома валяется где-то газовый пистолет, который он купил давным-давно, и пожалел, что не взял его с собой. Но тут же ему пришла в голову здравая мысль, что против этого мужика газовый пистолет не помог бы. Вот если автомат Калашникова… Калаша у него дома не было.

– Тут женам не место, сюда только с… приезжают, – авторитетно продолжал мужик, употребив непечатное слово.

– Мне звонили… велели приехать, – перебил его Вадим, чтобы не слушать.

– Ах, это… ну, так бы сразу и сказал! – Мужик вышел из-за стойки и зычно крикнул куда-то в сторону: – Маргарита! Выдь сюда!

Тотчас выскочила в холл вульгарно накрашенная блондинка не первой молодости.

– А, это вы… – проговорила она, тотчас определив по его виду, за кем он приехал, – ну, хорошо, что успели, а то я уж хотела ребят из полиции вызывать, они как раз тут рядом на заправке были…

Она зыркнула на Вадима, откашлялась.

– Значится, с вас… – она уселась за стойку и защелкала клавишами калькулятора, – так… за двухместный номер за сутки шесть тысяч… ну, только это до одиннадцати утра, а сейчас уже одиннадцать десять, значит, за двое суток, это уже двенадцать получается… еще в мини-баре столько выпили…