Он лежал на кровати из красного дерева, в окружении магических камней – даров заклинателей всего Ильверната. Он поднес к свече магический камень приметной овальной формы и внимательно его осмотрел. В этом камне было смертельное проклятье Рида МакТавиша, одно из самых мощных, которые он получил. Алистер не мог поверить, что он никак его не изменил.

Столько заклинаний – и Алистер не может ими пользоваться.

Застонав, молодой человек швырнул кольцо через всю комнату. Оно ударилось о влажные каменные стены пещеры.

Алистеру намного лучше давалось использование заклинаний, а не их создание. Испортив неделю назад Чуму винодела, молодой человек перестал доверять себе и не пытался переделать заклинание, на случай, если что-то пойдет не так. Столько усилий, столько запугиваний, и вот он лежит на нем, словно дракон, и с горечью смотрит на свои ни на что не годные сокровища.

Конечно, в его коллекции был и ценный экземпляр – фирменное проклятие семейства Лоу, Жертва агнца. Оно не просто уничтожало всех, кто находился в непосредственной близости от творящего заклинание, но и высасывало из их тел магию жизни, оставляя после себя только иссушенные серые трупы и огромное количество сырой магии. Оно могло пробить любой щит десятого класса, созданный с помощью обычной магии. Заклинание не было гарантией победы – в конце концов, треть чемпионов Лоу все же погибала, – но все же было практически непобедимо.

Только Алистер никогда им не воспользуется. Мысль о том, что магия жизни Хендри уничтожит жизнь другого человека… в каком-то смысле это еще отвратительнее, чем смерть Хендри. Лоу убили этого мальчика – мальчика с темными кудрями, загорелым веснушчатым лицом и карманами, набитыми свежей выпечкой – убили и сожгли его тело, а пепел превратили в оружие.

Поступили с ним так же, как всю жизнь поступали с Алистером.

Даже если все остальные чемпионы объединятся против него, Алистер все равно выйдет из схватки победителем… и сделает это, не используя проклятье, созданное ценой жизни его брата.

Чары Пещеры загудели. Ее железные канделябры задребезжали, паутина звенела, как скрипичные струны. Кто-то потревожил защитные заклинания.

Не обращая внимания на легкое похмелье, Алистер вскочил с кровати и помчался по похожим проходам Пещеры, сжимая в руке набор камней с проклятьями. Возможно, он прав, и другие чемпионы уже пришли, чтобы его убить. Молодой человек сделал глубокий вдох, втягивая в себя последние два дня, наполненные гневом и горем, готовясь к любому ужасу, который может его подстерегать.

Осторожно, едва дыша, Алистер прокрался к выходу из пещеры. Ночь еще не кончилась, на улице моросил дождь, в воздухе пахло мокрой землей. Из-за красного света луны вода в лужах была похожа на кровь.

– Эй? – раздался девичий голос.

Если бы это и вправду были жаждущие его крови чемпионы, Алистер очень сомневался, что их боевой клич был бы измотанным «Эй». Впрочем, он не слишком хорошо разбирался в людской психологии.

Он прочистил горло.

– Эм… кто здесь?

«Дерьмовые последние слова», – выругал он себя.

– Я хочу поговорить, – сказал незваный гость. Кто бы это ни был, он был достаточно способным, чтобы видеть через чары Достопримечательности. В этом была уникальная сила Пещеры – она скрывала свое местоположение от посторонних глаз, найти вход в нее было практически невозможно.

– Кто это? – спросил Алистер.

– Изобель Макаслан.

Несмотря на все могущество Изобель, даже для нее отправиться в его логово в одиночку было фактически равносильно самоубийству. При нем было девять смертельных проклятий, и бесчисленное множество в запасе.

– Я безоружна, – сказала Изобель. – Я пришла не для того, чтобы драться.

– Когда мы разговаривали в прошлый раз, ты сказала, что я «высокомерен» и «склонен к саморазрушению». А еще что-то добавила про «пустую трату магии». Прости, но ты меня не убедила.

Она ничего не ответила. Алистер задался было вопросом, не напугал ли он в самом деле Изобель я-тебя-совсем-не-боюсь Макаслан – но тут защитные чары Достопримечательности загудели еще сильнее. Земля задрожала у него под ногами.

Девчонка шла ко входу в Пещеру.

– Уходи, – предупредил Алистер.

– Или что?

Алистер крепче сжал кольца с проклятьями. К горлу подкатывала тошнота, он не хотел их использовать, потому что опасался, что их действие отразится на нем самом. Но возможно, у него просто нет выбора.

– Или ты не сможешь сделать больше ни шагу.

– Я же сказала: я безоружна, – сказала она, затем ее голос стал выше, почти надтреснутым. – Пожалуйста.

Возможно, Алистер и не очень хорошо знал Изобель, но каким-то образом понял, что она нечасто кого-то умоляет. Он покинул свое укрытие и встал у входа в Пещеру – открытый, уязвимый. О, как бабушка будет его проклинать, если другой чемпион убьет его только потому, что он считает, что она красива.

Изобель стояла под дождем, обхватив себя руками. Она дрожала как осиновый лист. Ее розовый спортивный костюм насквозь промок и прилипал к коже. Девушка даже не укрылась под дешевым Водонепроницаемым заклинанием. Ее мокрые рыжие волосы липли к лицу и шее.

– Что ты делаешь? – спросил он. Он искренне не понимал, что происходит. Может быть, это действительно какой-то трюк. Раньше, когда она флиртовала с ним, она доказала, что в ее арсенале была не только магия.

Возможно, она пытается залезть ему в голову.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала она.

– Я что, известен своим великодушием?

– Нет, но я заглянула в твои мысли и сомневаюсь, что ты испорчен до такой степени, что станешь убивать безоружную девушку.

Он усмехнулся.

– Ты не девушка, ты соперник.

Но чем больше он смотрел на нее, тем больше удивлялся, как же она права. На ее левой щеке виднелся шрам от проклятия, тонкая линия, которой не было на банкете. Блеск для губ не мог скрыть потрескавшуюся кожу под ним; ее одежда была испачкана грязью.

Она выглядела ужасно, но все равно была красива.

Алистер согнул пальцы, готовясь произнести проклятие, но во рту у него пересохло.

В голове у него зазвучал голос Хендри:

«Ты должен ее выслушать», – представил Алистер его слова. У Алистера в животе возникло болезненное чувство, что единственное, что у него осталось от брата, – это кольцо с проклятьем и слабые муки совести.

Он нахмурился и ослабил защиту Достопримечательности, но на всякий случай поднял слабый Шлем воина: пусть он проявляет мягкость, но он не глупец.

Изобель так и ждала под дождем, хотя защитные барьеры Пещеры явно были сняты.

– Ну, – рявкнул он.