как струна. — Я же красивая, как и ты, мамочка?

Киваю в ответ, стараясь не акцентировать внимание на первом предложении. После нашего с Радмиром расставания прошло достаточно времени, чтобы я перестала вспоминать о нём каждый день, а по ночам пачкать слезами наволочки на подушке. И когда мне кажется, что я уже забыла, что уже отболело, Лиза вот так просто рушит мою фальшивую уверенность вдребезги.

Стоит только услышать его имя, как по телу прокатывает горячая волна, затем меня непременно бросает в дрожь и напоследок сжимает грудную клетку невидимыми щупальцами. Оказалось, всё гораздо сложнее, чем я была к этому готова. Возможно, полтора года — слишком мало, чтобы всё поросло пустырём, но сколько ещё должно пройти времени? Ответа я не знаю.

— Ну всё, если ты готова, то нужно выходить, а то мамочка опоздает.

Лизка, подхватив с пуфика свою сумку, точнее сказать, мою ещё каких-то пару недель назад (дочка отжала), движется к входной двери. Выключаю в коридоре свет и вместе с Лизой выхожу на площадку. В лифте ещё раз даю напутствия дочери, как себя вести в гостях у тёти Тани. Сегодня у меня корпоратив в одном из самых крутых ресторанов столицы. Одна из сотрудниц отмечает девичник. И меня всегда удивляло, что с возможностями её будущего мужа, она может совсем не работать, но работает в моей кофейне и ни кем-нибудь, а официанткой.

Такси уже как раз подъехало, когда мы с дочерью оказываемся на улице. По дороге, пока едем к нашей любимой тёте Тане, а с некоторых пор "телепузику" — так её ласково называет муж из-за симпатичного живота на шестом месяце беременности, Лиза с кем-то переписывается на телефоне и загадочно улыбается. Я только краешком глаза заглядываю к ней в смартфон и хмурюсь, потому что малышка делится со своим другом, что её мама сегодня идёт в ресторан и даже сообщает название ресторана. Ох… Конечно же, потом я проведу с ней профилактическую беседу на эту тему или, вообще, промониторю её телефон до мегабайта, но сейчас лишь делаю вид, что ничего не замечаю.

— Ты такая загадочная сегодня, — хитро сощурившись, подруга окидывает меня с ног до головы заинтересованным взглядом, когда мы с Лизой переступаем порог её квартиры. — Точно идёшь на девичник?

— Таня, — улыбаясь, — если бы это был не девичник, ты бы точно узнала про это первой.

— Ну да. Кстати, на выходных шашлыки на даче. Только попробуй слиться.

Улыбка меркнет на моём лице, стоит только представить эти самые шашлыки. В последний раз, когда мы собирались на даче, то произошло недоразумение, о котором мне даже вспоминать неприятно.

— Тань, — вздыхаю, — у меня много работы на выходных. Привезут новую мебель в кофейню, так что…

— Ты приедешь. Наташ, ну чего ты боишься?

— Да ничего. У меня правда были другие планы. Времени катастрофически не хватает. Жаль, что в сутках только двадцать четыре часа.

— А в твоём плотном графике есть хоть пару часов в неделю на личную жизнь или ты решила угробить её, посвятив работе?

Мне нечего сказать в ответ, точнее, не хочется говорить. Если сейчас начнётся философия, то в ресторан я опоздаю, а это не есть хорошо.

— Давай потом поговорим, я опаздываю? — прошу ласковым голосом.

Вроде бы согласившись, Татьяна обнимает меня на прощание, но всё-таки не удерживается и шепчет на ухо, что я настоящая засранка и вообще, беременным отказывать категорически нельзя. И если я продинамлю шашлыки на даче у Макарова, то Таня вызовет опергруппу ко мне на работу и меня всё-таки доставят по месту назначения.

— Всё давай, чмоки. Завтра поговорим, — подмигнув, поворачиваюсь к Лизе, чтобы обнять, и наконец-то выхожу из квартиры.

— Чтоб тебя не сглазили. Чтоб с тебя не слазили. Чтоб было, во что одеться и перед кем раздеться, — отсалютовав фужером, посылаю лучики тепла виновнице торжества, — за тебя, крошка!

Пока сладкие пузырьки лопаются во рту, спину жжёт между лопаток чьим-то тяжёлым, пронзительным взглядом. Оглянувшись, сканирую соседние столики: за одним сидит влюблённая пара, о чём-то мило беседуя, им уж точно не до меня; немного правее примечаю шумную компанию, наподобие нашего девичника, но там тоже все участники сосредоточены исключительно на своём узком кругу… Решив, что показалось, возвращаюсь к девчонкам, а они уже толкают очередной тост и за нашим столом опять раздаётся громкое “Дзинь”.

— Девчонки, а идёмте танцевать, — предлагает одна из подруг Маши, нашей невесты.

И пока я машу руками, мол, пас, две подруги отодвигают меня от стола вместе со стулом, заставляя всерьёз задуматься над их сверхчеловеческими способностями.

На импровизированном танцполе тесно. Лениво переминаясь с ноги на ногу, изображаю танец. Звучит живая музыка, мои любимые саксофон и гитара, которые я с удовольствием послушала бы сидя на стуле, но сейчас вынуждена не отбиваться от компании, чтобы не испортить настроение Маше — она так светится сегодня, что я немного ей завидую.

При каждом движении платье всё время стремится вверх и я малость комплексую из-за разреза выше колен на хороших десять сантиметров. Наверное, всё же стоило надеть брюки, а не обтягивающее платье, которое сидит на мне точно вторая кожа.

Из-за выпитого накануне и танцев становится душно. Кивнув девчонкам, что хочу ненадолго выйти на свежий воздух, направляюсь к столику, где подхватываю свою сумочку, висящую на спинке стула. Пока иду по залу ресторана, меня не покидают стойкие ощущения, что кто-то следит за мной. Оборачиваюсь, но ничего подозрительного не замечаю. Возможно, всему виной напиток с пузырьками, который буквально недавно приятно холодил горло. Я расслабилась, и теперь мне чудится бог знает что.

Оказавшись на улице, немного прихожу в себя. Прохладный воздух успокаивает. Достав из сумочки мобильный, проверяю журнал звонков. Ни одного пропущенного, значит, у Лизы всё хорошо и чтобы в этом окончательно убедиться, пишу дочери сообщение на Вайбер. Ответ приходит практически сразу. У принцессы действительно всё нормально, лёжа в кровати, смотрят мультики с Катюшей, дочкой Татьяны.

Успокоившись, достаю из сумочки пачку сигарет и зажигалку, но, как назло, на зажигалке заклинивает колесо. Боковым зрением ловлю мужской силуэт, он приближается с каждой секундой, вызывая во мне странные чувства. Не говоря ни слова, незнакомец подносит зажигалку к моей сигарете, и вспыхивающий огонёк мелькает тотчас.

— Спасибо, — поблагодарив мужчину, осмеливаюсь поднять взгляд на его лице, освещённое тусклым светом уличного фонаря.

Противный ком застревает в горле, а по спине липкой струйкой стекает холодный пот. Даже при плохом освещении, даже спустя полтора года я легко узнаю знакомые до боли черты лица. Оттого и сердце