Александр ставит руку на подлокотник и проводит пальцами по губам, сканируя меня твердым взглядом. Я чувствую себя неуютно. Сижу на краешке стула с идеально выпрямленной спиной, руки на коленях, как у воспитанницы какого-нибудь элитного интерната и теряюсь в этом многозначительном молчании. Всё-таки что-то случилось.

— Ты встречаешься еще с кем-то помимо меня? — наконец выдает Босс.

С ума сойти, мы снова вернулись к "Лея-дает-всем". Я выпускаю воздух из лёгких. Оказывается, я даже не дышала все это время. Негодование затапливает меня с головой: мне кажется, или мы ходим по замкнутому кругу?

— Нет, конечно, нет! — выпаливаю быстрее, чем полагается и более эмоционально, чем нужно.

Александр на секунду прикрывает глаза, а затем шумно выдыхает. Молчание затягивается.

— С кем ты была вчера? — еще одно холодное, жесткое.

— С отцом.

— А что за двойное свидание у тебя сегодня?

— Откуда?..

— И у стен есть уши и к ним, обычно, прилагается пара ног и рот, которые поспешат доложить заинтересованному лицу.

Резкий тон сбивает меня с толку. Все мое самообладание летит к чертям, размахивая по пути белым флагом.

— Вообще, это забавная история, — робко начинаю я и сама понимаю, как глупо и неубедительно звучу. — Моя подруга Вика, попросила составить ей компанию. А я, вроде как, задолжала ей за то, что скрываю свой роман. Ты не подумай, она ничего не знает, но бесконечно врать ей тоже не получается…

Я осекаюсь, когда Александр прикрывает глаза пальцами, а затем сильно сжимает переносицу. Когда его глаза снова распахиваются, я вижу там смесь эмоций, которые не распознать. Могу сказать одно: в этом взгляде нет ничего хорошего.

— Все понятно, — руки мужчины повисают на подлокотниках кресла. — Собственно, это было понятно сначала. Ты свободна.

Он делает многозначительный жест кистью руки в сторону двери, и внутри меня все обрывается. Что понятно? Что понятно??? К глазам подкатывает горячий поток. Я не понимаю, что происходит и в чем причина, очевидно одно — он прогоняет меня навсегда.

— Я… если хочешь, я не пойду на эту встречу. Я собиралась тебе сказать, честно.

Мой голос звучит так тихо, что я не уверена, услышал ли он хоть слово. Пытаюсь поймать взгляд Босса, но он делает вид, что меня в кабинете уже нет. Его лицо — непроницаемая маска. И от этого становится так страшно и больно, что я чувствую, как искривляется лицо в попытке удержать жалобный всхлип. По щекам уже струятся дорожки слез, и я смахиваю их рукавом свитера, лишь сильнее растирая влагу по лицу.

— Пожалуйста, Саш, я… Объясни мне, — эти слова даются очень сложно, сквозь комок в горле и дыру в груди, вперемешку с плачем и паникой.

— Просто уходи, — говорит равнодушно, глаза в экран компьютера.

— Нет, я не уйду!

На место растерянности и жалости к себе приходит раздражение и гнев.

— Что я сделала не так? Просто согласилась помочь подруге? — вытираю свитером очередные дорожки слез, выкатывающиеся по инерции. — Почему ты так себя ведёшь? — повышаю голос, и теперь он звучит выше и противнее, с надрывом, который мне совсем не хочется показывать.

— Прекрати плакать, — тихо говорит он.

Горло сжимает очередной спазм, узел в желудке противно скручивается, грозясь превратится в громкий плач.

Я встаю с места и подхожу вплотную к столу мужчины, который изо всех сил старается не показать своих эмоций. Огибаю стол справа и оказываюсь у плеча Александра.

— Объясни!

Он поднимает на меня взгляд и снова этот спектр эмоций, неотличимых друг от друга. Раздражение? Гнев? Жалость? Боль?

— С кем ты была вчера? — повторяет он свой вопрос: зло и рвано.

— С отцом! У него был тяжелый день, я осталась составить ему компанию! Ты думаешь, я была с кем-то другим? Из твоей койки сразу рванула в другую?

Прожигаю дыру своим взглядом, не отвожу взгляд ни на секунду, чтобы показать свою решительность.

— Что за двойное свидание? — он повышает голос. От меня не укрывается то, что от моего вопроса он отклонился и то, как подрагивает его рука, сжимающая компьютерную мышь в руках.

— Ты не слушаешь! Никакое это не свидание. Подруга просто попросила разбавить их компанию на сегодня. Что я ещё должна сказать? Что не сплю с кем попало? Что для меня все, что было — серьезно и я не из тех, кто легкомысленно относится к таким вещам?

Саша вновь тянется к глазам и потирает их пальцами, словно пытается убрать неугодное ему видение. Его челюсть сжимается, выделяя желваки на скулах. Но меня уже не остановить.

— Знаешь что? Ты ужасный человек. Когда тебе надо — само очарование, а стоит переступить какую-то только тебе ведомую границу — все, казнь, расстрел на месте, никакой пощады.

Голубые глаза впиваются в меня потрясенным взглядом.

— Лея, — хрипло начинает он.

— Даже слушать тебя сейчас не хочу! — резко разворачиваюсь на пятках и несусь к двери. Сердце грохочет в груди, пробивая себе путь на свободу, щеки пылают, все тело тяжелеет, словно налитое свинцом. Я никогда в жизни не была так зла!

— Стоять! — крик достигает меня, когда я уже касаюсь ручки двери. Я замираю от неожиданности.

Позади раздается стук мужских каблуков о плитку, и спустя мгновение сильные руки разворачивают меня на сто восемьдесят градусов. Крупная ладонь ложится на подбородок и приподнимает лицо вверх, где меня уже ждёт испытующий взгляд холодных глаз.

— Мне от тебя крышу рвет.

Это простое тихое признание сносит плотину уверенности к чертям. И я начинаю громко всхлипывать, закрыв глаза.

Чувствую бережное прикосновение к щеке: сначала пальцев, собирающих влажные дорожки, а потом и губ, нежно стирающих последние доводы рассудка. Несколько поцелуев в заплаканные щеки, пара в наверняка распухший нос и один в губы. Я не отвечаю на мягкое движение его рта, только трясусь в его руках и давлю в себе признаки истерики. Что он делает? Разве так можно?

— Прости, одуванчик, — шепчет он, возвращаясь к мокрым щекам. — Не плачь.

Его руки обхватывают меня плотным кольцом, прижимая ближе к его телу. Я привстаю на мысочки, обвивая его шею руками, утыкаюсь в терпко пахнущую шею носом и затихаю. Мы стоим так целую вечность. Такую бесконечно долгую, что я успеваю сформулировать у себя в голове тысячу вопросов.

— Почему ты так со мной? — выдаю прямо в горячую шею.

— У меня вчера тоже был сложный день. Я хотел, чтобы ты приехала.

— Надо было просто позвонить.

— Так просто это звучит. А мне совсем не просто. Ты бы приехала?

— Нет, но развеяла твои глупые подозрения.

— Я просто не смог.