— Цель оправдывает средства, — напыщенно повторил Раус-Уилер от кого-то услышанный девиз.

— Чушь, — возразил я. — Вы слишком высокого о себе мнения.

— Я... — сердито начал он, но осекся.

— Ну, кто вы? — сказал я. — Продолжайте. Можете не стесняться. Расскажите все как есть человеку, стоящему одной ногой в могиле.

Я вывел его из равновесия, и это уже было приятно.

— Я государственный служащий, — чопорно произнес он.

— Были, — напомнил я.

— Ну да...

— Какое же министерство?

— Финансов, — сказал он с самодовольством человека, допущенного в святая святых.

Министерство финансов. Вот это да!

— И какой же пост вы там занимали?

— Ответственный. — В голосе раздражение. Похоже, карьеры не сделал.

— Почему решили сбежать?

— Не ваше дело, — обходительность Раус-Уилера как ветром сдуло.

— Вы не совсем правы, — сказал я притворно извиняющимся тоном. — Коль скоро ваше решение сменить хозяев некоторым образом отразилось и на моей будущности, это касается и меня.

Он промолчал.

— Надеюсь, — иронически продолжал я, — вы направляетесь туда, где вас оценят по достоинству.

Некоторое мгновение в его глазах горела такая же злоба, как у Билли. «Мелкий человек, — думал я. — Полон грошовых обид. Отгоняет от себя малейшее подозрение в том, что на самом деле он не так блестящ, как ему кажется». Впрочем, это никоим образом не преуменьшало ценность информации, которую он, похоже, нес в своей голове.

— А вы? — обратился я к Ярдману. — Зачем вы-то этим занимаетесь?

Он мрачно посмотрел на меня. Кожа еще больше натянулась на его черепе.

— Идеология? — спросил я.

Он сбил пепел с сигареты, прикусил нижнюю губу и коротко ответил:

— Деньги.

— Неважно, что за товар везти, главное, чтобы за перевозку хорошо заплатили?

— Именно, — сказал он.

— Солдат-наемник. Убийство по заказу. Верность тому, кто больше платит.

— Верно, — сказал он.

Теперь понятно, вдруг подумал я, что я никак не мог его раскусить.

— Но поверьте, мой дорогой мальчик, — сказал он, — что я никогда не желал вам ничего дурного. Кому угодно, но не вам.

— Спасибо, — сухо отозвался я.

— Когда вы попросили у меня место, я чуть было вам не отказал. Но, во-первых, я был уверен, что вы долго не задержитесь, а во-вторых, ваше имя придавало конторе определенную респектабельность, что было бы нелишне. — Он вздохнул и продолжал: — Вы меня удивили. Вы так хорошо справлялись с работой... Очень хорошо. Даже слишком. Конечно, мне надо было с вами расстаться, когда умер ваш отец. Но я упустил эту возможность. Проявил эгоизм. Дождался, пока вы не наткнулись на то, что мы так тщательно скрывали.

— Это сделал Саймон Серл, — напомнил я.

— Саймон тоже, — охотно согласился Ярдман. — Очень жаль. Он тоже был поистине бесценным работником. Аккуратный, надежный. Просто незаменимый.

— Не могли бы вы поправить мне рубашку? — попросил я. — Очень холодно.

Ярдман молча встал и привел мой костюм в надлежащее положение. Прикосновение ткани к ожогам было неприятно, но это с лихвой возмещалось зашитой от холода.

Ярдман снова сел на свое место, закурил новую сигарету от окурка, не предложив закурить Раус-Уилеру.

— Поверьте, мой мальчик, я вовсе не собирался брать вас в нашу поездку из Милана. Когда мы вылетали из Гатвика, я собирался устроить нечто, что заставило бы вас задержаться и опоздать на самолет.

— Например, застрелить мою девушку, — мрачно сказал я.

— Нет, разумеется, — огорченно возразил он. — Я понятия не имел о ее существовании, пока вы мне ее не представили. Я тогда решил: а не посоветовать ли вам провести с ней денек-другой, чтобы мы могли спокойно полететь дальше без вас? Он, — Ярдман указал на покрытое одеялом тело Патрика, — сказал, что вы от нее без ума. К несчастью для вас, мой мальчик, он рассказал еще и о том, как всерьез вы занялись поисками Серла. Он рассказал нам о флаконе с таблетками. На такой риск мы уже не могли пойти.

— Риск, — с горечью повторил я. — Оказывается, все дело в риске.

— Разумеется, мой мальчик, — сказал он. — Риск — слишком большая роскошь в нашем деле. Мне и так постоянно приходится рисковать. Это может плохо кончиться. В данном случае я оказался прав. Вы сами мне сказали, куда собираетесь, вот я и велел Билли последовать за вами и удостовериться, что пара голубков будет нежно ворковать, и ничего более. Но вы вдруг вылетели из ресторана как ошпаренные и понеслись в какую-то булочную. Билли поехал за вами на машине Витторио и позвонил мне оттуда. — Ярдман развел руками. — Я велел ему убить вас обоих и обыскать под видом прохожего, решившего помочь. Он должен был сделать это, как только вы выйдете.

— Вы не хотели даже узнать, было ли что-то во флаконе, кроме таблеток?

— Риск, — повторил Ярдман. — Я же вам сказал: для нас это слишком большая роскошь. Кстати, где записка Серла?

— Никакой записки не было.

— Ну конечно, она была, мой мальчик, — с упреком сказал Ярдман. — Когда Билли привез вас к самолету, вы проявили так мало удивления, не задавали никаких вопросов... У меня есть кое-какой опыт.

— Все в бумажнике, — пожал я плечами.

Он посмотрел на меня с одобрением и, перешагнув через Патрика, прошел в туалет, откуда вынес мой пиджак. Он выложил содержимое карманов рядом с собой на доски. Когда он извлек стодинаровую купюру и развернул ее, оттуда выпал клочок бумаги и пучок сена.

— Поразительная беспечность, — сказал он, вертя купюру в руках. — Билли плохо спрятал деньги.

— Значит, в самолете было много денег?

— Колеса надо смазывать, — отозвался Ярдман, — а югославам глупо платить фунтами. Агенты требуют, чтобы им платили такой валютой, которую они могли бы тратить, не вызывая подозрений. Разумно. Я и сам так делаю.

Он повертел в руках клочок бумаги, потом стал разглядывать его на свет. Несколько секунд спустя он положил его обратно и поглядел на Раус-Уилера.

— "Людей", — ровно произнес он. — Когда это прочитаешь, мой мальчик, многое становится ясно. — Это было утверждение, не вопрос.

«Габриэлла, — молился я про себя, — выживи и все расскажи». Я закрыл глаза, пытаясь представить, какой она была тогда, на последнем обеде. Веселая, прелестная Габриэлла, любовь моя...

— Мой мальчик, — заговорил Ярдман сухим безучастным голосом, — с вами все в порядке?

Я открыл глаза и прогнал Габриэллу подальше от дьявольской интуиции этого человека.