Очередная вспышка молнии высветила тёмную громаду перед ним. Дом?

Сил продолжать погоню у него уже не было, и оставалось только попытаться спастись, полагаясь на милость неизвестного жильца… Хрипло выругавшись, проклиная все выкуренные за долгую жизнь самокрутки, дядька Митяй бросился вперёд.

— …гнида старая! — донёс до него ветер обрывок фразы, не исчезнувший в грохоте бури.

Остатки волос на голове старика зашевелились. Марину хороша знали за её вспыльчивый и крутой нрав. А такие люди способны в гневе на многие вещи. Ужасные, ужасные вещи…

Трясясь от холода и страха, Дмитрий Юрьевич оглянулся. Огромный тёмный силуэт приближался к нему, словно парящий в облаке разноцветных пятен, мельтешивших перед глазами. Она тоже устала, но её подпитывала злость, а это многое значило. Старик доковылял до видневшейся впереди постройки и не смог сдержать крик отчаяния. Сарай! Обычная сараюшка, построенная из неровных кусков металла… В такой не спрячешься. Размахивая костлявыми руками, что выглядело бы смешно в другой ситуации, он попытался обойти постройку, но ощутил внезапный удар по голеням и, потеряв равновесие, повалился вперёд, толком даже не успевая выставить руки, чтобы смягчить удар.

Он думал, что окунётся с головой в ледяную грязь, но этого не случилось. Раздался металлический стук и локти старика отозвались резкой болью. Дядька Митяй лежал, распластавшись, на капоте машины. Вспыхнула молния, и он смог различить её цвет.

— Нет! — вздохнул старик. — Нет, нет, нет!

Насыщенного баклажанового цвета машина Зверя словно притаилась за углом, поджидая старика. Как будто она старалась помочь своему владельцу. Белые блики заиграли на треснувшем лобовом стекле, как сардоническая ухмылка.

Старик попытался подняться, но две крепкие ладони уперлись ему в спину и прижали к мокрому металлу.

— Скотина!

Увесистый пинок под зад всколыхнул нутро дядьки Митяя. Ладони на спине старика сжались, стискивая ткань плаща, и женщина поволокла его по земле, как мешок с картошкой. Старик обмяк, даже не пытаясь сопротивляться.

«Утопит в луже, как кутёнка…» — обречённо подумал он.

Но Марина планировала нечто иное. Легко распахнув чуть приоткрытую дверь сарая, она затащила свою жертву внутрь и бросила на пол. Старик почувствовал, что начинает соскальзывать куда-то, попытался уцепиться за край руками, но не успел. Свесившаяся в смотровую яму верхняя половина тела потянула его вниз, и он грузно упал на железку, загрохотавшую в темноте.

— Куда ты? Ах, сука… — прокричала Марина, не сразу понявшая, куда делся дядька Митяй. — Гнида, змея…

Старик не слушал её. До боли сжав губы беззубыми дёснами, он отползал всё дальше в темноту, пытаясь забиться в угол, надеясь, что в полной темноте Марина его не отыщет. Он едва не потерял равновесие ещё раз, когда его рука ухнула вниз на несколько сантиметров… Торопливо пошарив перед собой, дядька Митяй понял, что нашёл лестницу. Даже не задумываясь о том, откуда она могла взяться в смотровой яме, он на карачках двинулся вперёд, стараясь производить как можно меньше шума.

86.

Катя, с трудом подняв руку с ножом на узкую кушетку, замерла, переводя дух. Пашка, стремительно терявший кровь, плавал на границе между жизнью и смертью, с поразительным упорством не поддаваясь усилиям старухи с косой. Он продолжал скользить окровавленной ладонью по стене, продолжал медленно клониться вниз, его ужасный изувеченный оскал всё приближался к лицу девушки…

С тихим стоном приподняв руку, она положила её на грудь. Холодное лезвие, словно ни на градус не потеплевшее от пролитой на него крови, пощекотало верх живота и чуть царапнуло бледную кожу. Оно призвало пошевелиться, не терять времени даром. Его ведь и так дьявольски мало осталось.

Последним усилием Катя совершила то, что уже не считала возможным. Она приподняла левую руку и двинула её навстречу правой. Ладони, пробитая клинком и окаменевшая от перенапряжения, встретились у неё на груди. Не отрывая глаз от лица своего врага, девушка уперла рукоять ножа в грудину и позволила себе немного расслабиться. Половина дела сделана. Теперь осталось только ждать.

Пашка опускался всё ниже и ниже, и Катя, зачарованная этим отвратительным зрелищем, наблюдала за тем, как его рыхлая плоть встречается с отточенной сталью. Сперва кончик ножа приподнял повисшую вниз ткань футболки, тяжёлую от впитавшейся крови, вдавливаясь всё глубже в кожу Пашки, но не прорезая её. Появилась боль в грудине, а рукоять ножа заплясала в ладони, стремясь уйти в сторону, но Катя стиснула правую руку левой, удерживая её на месте.

Кожа и ткань не выдержали, казалось, одновременно. Натянувшийся было конус ткани стремительно упал вниз, сквозь волокна быстро проступили новые капли крови. Затем алые струйки заскользили по лезвию к пальцам пленницы. Боль в грудине слегка отступила, но мгновением позже вернулась с новой силой. Катя поняла, что клинок упёрся в кость.

Пашка замер в хрупком равновесии. Он слабо рванулся вперёд, и Катя вскрикнула от боли, когда рукоять ножа едва не смяла её грудь. Она даже понадеялась, что сейчас сидящее на ней верхом чудовище свалится на пол, но и этого не произошло.

— Ш… — хрипло выплюнул Пашка. — Ше…

Он изо всех сил вытянул шею вперёд, чтобы дотянуться до Кати изорванным в клочья губами. Девушка попыталась отодвинуть свою голову, отвернуться, выскользнуть из-под своего мучителя… И лезвие, прочертив глубокую бороздку по ребру безумца, быстро скользнуло между костей его грудного каркаса. Холодная сталь нетерпеливо нырнула в тело, пробивая сердце насквозь.

Пашка задрожал. Его ноги напряглись так сильно, что едва не раздавили таз Кати. Огромный сгусток крови ужасающе медленно скользнул вверх по сокращающейся от агонии глотке.

— Нет! — выкрикнула Катя. — Нет!

Она ещё успела разглядеть удивлённые и обиженные глаза Пашки, застывшие прямо над ней, на расстоянии всего лишь рукояти ножа, и лицо ей залил кровавый поток. Катя забилась на кровати, но грузный труп не давал ей шевельнуться. Грудь горела огнём, рёбра трещали под навалившимся на них весом, глаза невыносимо щипало от заливавшей их крови. Вязкая жидкость, обильно тёкшая в рот и нос девушки, душила её, застревая в горле склизкими комками.

87.

Света присела у окна и плавным, немного театральным жестом извлекла из кармана мобильный телефон. Она думала, что во время грозы едва ли сможет дозвониться до кого-то, но проблем с этим не оказалось. Четыре «палки» сигнала, всё хорошо.

Покачав трубку в ладони, она хотела отложить её в сторону, но передумала. Быстро пролистав адресную книгу, Света нажала на имя дочери.

— Абонент вне зоны действия сети.

Кривая ухмылка исказила лицо женщины, в свете молний казавшееся лицом восковой фигуры. Тонкие