Тем же тоном я заговорила и с Анной:

– Возможно, тебе было обидно. Любой женщине подобное будет неприятно. Возможно, звонок Алифа породил у тебя ложные надежды. Которые Азамат грубо разрушил. Но это не значит, что ты должна меня обманывать и лишать возможности стать счастливой. Анна! Я всегда тебе помогала. Я заменяла тебя, когда ты болела и даже когда шла на свидание. И даже, если не вернулась вовремя с дачи или из отпуска. Я принимала твоих студентов на экзамене, если ты уезжала пораньше летом отдохнуть. Я помогала твоей маме найти нужного врача, когда ей потребовалось! Я позволила тебе у нас пожить, когда у тебя травили тараканов! Я столько для тебя сделала…

– Вот поэтому я и решила повиниться…

Ее слова не столько утешили меня, расположили к приятельнице снова, сколько подвели черту под нашим знакомством и общением. Поставили жирную точку.

Поэтому… Значит, не делай я для нее всего перечисленного, Анна даже не подумала бы все мне рассказать? Открыть правду о своей подлости?

Нет! Такое я простить уже не могла.

– То есть, я правильно поняла… Ты звонишь не потому, что тебя совесть заела. Не потому, что ты солгала мне. Не потому, что ты разрушила мои отношения с мужчиной, который мне был небезразличен. А лишь потому, что я для тебя много сделала?

Анна ничего не ответила. Да и вопрос был чисто риторический. Я думала, разговор окончен.

Однако несколько тяжелых надсадных вздохов – и приятельница расставила все по местам. После ее откровений у меня просто два и два не складывались. А вот теперь арифметика получилась точной и цельной.

– Азамат… – Анна всхлипнула… – Азамат… Он обещал выложить на сайт вуза компромат на меня…

Я аж сглотнула от неожиданности.

Начнем с того, что подобные вещи совершенно не в стиле Шиковского. Или я совсем его не знала. Но мне сложно было представить, чтобы Азамат так опустился.

И закончим тем, что мне сложно было даже вообразить – какой же такой компромат имел на Анну Шиковский. Что она с таким надрывом, с таким горем об этом голосила.

– Что за компромат? – не могла не спросить я.

– Понимаешь… Я снимала нас… Ну так, для себя. Потом отдала видео Азамату. То есть…

Мда… Дальнейших пояснений уже как-то не требовалось.

Представляю реакцию вузовских начальников, руководителей советской закалки. Таких заскорузло-правильных и повернутых на морали на подобное видео. Да еще на сайте вуза!

Анну не уволят – ее казнят! Уничтожат публичным порицанием и дадут такие рекомендации, что работу ей придется искать за границей. А то и вовсе – в сфере клининга. Уборщицей в ближайшем торговом павильоне.

– Илен… – жалобно позвала Анна.

– Да.

– Ты можешь ему сказать… Попросить…

И тут я, видимо, поступила, как и Шиковский. Пошла в моральную атаку. Но меня настолько взбесила Анна с ее подковерными интригами, с ее попыткой вернуть Азамата, смешав с грязью наши отношения… Что я просто не удержалась. И получила от этого злорадное, темное удовольствие.

– А мы с ним не разговариваем. Твоими стараниями. Так что нет, не могу. Вот если бы ты не нагадила нам – тогда может и помогла бы… А теперь, увы. Сама разбирайся!

Анна принялась причитать. И я поступила так, как поступала со студентами, которые не смогли правильно ответить на вопрос реферата и ныли, что все-таки старались, учили, весь интернет перерыли. Ну да! Я коварно давала темы, которых нет в сети.

И вот я воззвала к старым добрым денькам и резко осадила Анну:

– Все! Вопрос закрыт! Я с ним не разговариваю!

Я сбросила вызов и несколько минут просто стояла, глядя на морскую гладь, которая золотилась на солнце. С балкона открывался шикарный вид.

И теперь я знала – кому за это обязана. Шиковскому. Конечно же! Он организовал рокировку отелей. Он поменял рейсы. И он меня выручил. Спас в этом ужасном проулке: меня и мою дочурку…

Слезы вдруг хлынули из глаз нескончаемым потоком.

Я закрыла лицо руками. И ощутила, как теплые ладошки дочки поглаживают плечи, спину.

– Мама. Я уверена, все будет хорошо…

Мы обнялись, и я тихо всхлипывала в плечо Аленки.

Ладно. Что бы ни случилось, у меня есть она. И она лучшее, что может быть.

Я все равно счастлива…

Азамат

Азамат просто не понимал – что делать и куда податься.

Потому что можно уйти от недобросовестных компаньонов – просто разорвать контракт.

Можно уйти от женщины, которая перестала нравиться, возбуждать, вроде Анны.

Разорвать отношения и выплатить ей «неустойку».

Можно уйти из дома, если тебе там плохо.

Как сейчас – Азамат приехал в отель в Египте.

Можно уйти из номера, потому что там пусто и нет чего-то важного, нужного…

Но как уйти от себя?

Азамат крутил в руке стакан с коньяком и думал над этой дилеммой.

Как уйти от себя? Он носил в себе эту заразу! Эту Фому Неверующую!

Эту чертову преподавательницу!

Прикрывая глаза, он видел ее лицо. Нежные, похожие на маленький бутон губы, такие чувственные, что пить сразу расхотелось… А хотелось сделать нечто совсем другое.

Так хотелось, что скрипели зубы и спазмы прокатывались по телу болью.

Ему все время чудился ее голос. В толпе туристок, что проходили мимо, или щебетали за столиками.

На улице. В суете и мелькании чужих тел.

Он словно жил прошлым. Стоило ненадолго потерять концентрацию, как воспоминания накрывали, вырывали из мира с корнями.

И вот уже он сидел возле бассейна с Иленой. Смотрел в ее бездонные янтарные глаза и терял нить разговора.

Вот они на постели… Такие горячие, что вот-вот все вокруг вспыхнет. От Шиковского можно костры поджигать.

Вот они в парке аттракционов. И Илена смеется, как девочка. Такая милая, родная, трогательная.

Такая… Что в груди тепло, щемит и хочется обнять всю Вселенную…

Она, она, она…

Шиковский с усилием влил в себя напиток и поморщился.

Он никогда не любил алкоголь. Тем более, такой крепкий. Но сейчас было уже все равно…

Наверное…

Этим вечером он сорвался. Пошел за Иленой и ее дочкой. Чтобы украдкой наблюдать. Следить за легкой, пластичной походкой преподавательницы, прямой спиной и шикарными бедрами… У-ух… Как же это все заводило! Сразу напоминало – сколько времени у Шиковского не было женщины.

А потом… потом, когда к ней пристали…