Шиковский слушал и молчал, хмурился. А на последней моей фразе развел руками и кивнул.

– Думаю, что понимал. Просто не хотел признаваться даже самому себе. Меня все устраивало. И вроде бы мы заключали с женщинами своеобразный социальный контракт. Если нам было хорошо, мы получали удовольствие, я старался не думать о том, что чувствовали или на что надеялись они…

– Вот в этом и суть! – перебила я Азамата, и он послушно замолчал. Словно и не взрослый мужчина, а мальчик, который выслушивает наставления строгого педагога. – Ты подспудно понимал все. Но предпочитал делать вид, что «вы же договорились». И женщин в это тыкал носом, стоило лишь им заикнуться об отношениях. А потом откупался в стиле богатого испорченного мачо. Ты понимаешь, что рано или поздно такая Анна тебе все же попалась бы…

Шиковский только повторил эхом «Понимаю».

А я продолжила. Мне было нужно! Нужно – и все тут!

– Анна – это результат твоих действий. Конечно, она поступила плохо. И со мной, и с тобой. Не буду лукавить, больше я не планирую с ней общаться. Но наказания без вины не бывает. Не бывает – и все тут! Если бы ты думал о чувствах тех женщин, с которыми встречался в постели на постоянной основе, если можно так выразиться…

Я замолчала, подбирая слова. И Азамат воспользовался. Заговорил: горячо и уверенно:

– Я понял свою ошибку, Илена. Правда, понял. И думаю, я достаточно уже наказан.

Я хитро улыбнулась.

– Думаешь? А убитый дракон?

Он усмехнулся:

– Хочешь завалю для тебя крокодила?

– Настоящего? – удивилась я.

– Да. Знаю один питомник. Поеду туда и завалю. Можешь даже посмотреть.

– Не боишься?

– Боюсь…

– Но все равно предлагаешь? Серьезно?

– Все равно…

Я с минуту вглядывалась в серьезное лицо Шиковского. Складки на переносице, морщинки на лбу от напряжения и глаза… Они прямо сверкали…

Я взяла Азамата за руки, и он тотчас сжал мои пальцы горячими ладонями.

– Давай попробуем. Начнем все с начала. Хорошее время и хорошее место. Мы не в России. Никакая Анна нам не попадется… А теперь я хочу в бар! Соки, коктейли, мороженое! Мне нужно запить и заесть стресс и силы поправить… Ты меня измотал.

Шиковский криво улыбнулся и усмехнулся.

– Это было потрясающе. Ты потрясающая…

И у меня остальные шуточки просто не слетели с языка. Я потупилась и отправилась в душ.

Потом сбросила Аленке по вотсапу «ищи нас в баре» – и кивнула Шиковскому. Кто б знал, что в баре случится такое…

* * *

Азамат

Азамат ощущал себя каким-то счастливчиком. Говорят: «Он был на седьмом небе». Наверное, так он себя и чувствовал.

Да, Илена выговорила ему. Все сказала. Как истинный педагог изложила все, в чем проштрафился Азамат.

Но разве она была не права? Положив руку на сердце, Азамат понимал – Илена сказала то, что он сам мысленно говорил себе. Просто не хотел признавать открыто.

Так что…

И как было сладко после всех испытаний снова держать Илену в объятиях. Понимать, что она отвечает: эмоциями, телом… Всем. Понимать, что как бы ни злилась на него Илена, она все равно ЕГО женщина!

И она его семья, вместе с Аленкой.

В семье бывает всякое. Ссоры, непонимание, неприятие…

Но семья – это вместе.

И от этого у Азамата все внутри пело. Он и сам запел бы какое-нибудь глупое караоке или упал на колени, предлагая Илене руку, сердце и бриллианты. Как сделал наполовину в шутку, наполовину всерьез в парке аттракционов.

Выглядело все забавным фарсом, спектаклем.

Но… У Шиковского сердце заходилось и каменело. Немели руки и ноги. Он не мог найти нужные слова. А когда их нашел, на минуту перестал дышать.

Да что дышать! Он жить тогда перестал!

Его Вселенная словно враз схлопнулась до контрактов и необходимых в бизнесе дел.

И больше ничего не осталось.

Ничего, из той, окружающей, внешней жизни. Яркой, пестрой, полной эмоций и впечатлений.

Потому что Азамат вдруг понял, что ее «нет» будет «нет». Не игровым ответом, а вполне реальным.

Илена была такой. Она не умела жить наполовину и играть не умела тоже. Поэтому Шиковский тогда какое-то время просто смотрел на нее и ничего не мог сделать.

«Нет» не прозвучало и Азамат отправился добывать принцессе дракона…

Наверное, самого себя.

Он держал ее под руку, вел в бар и казалось – весь мир улыбается Шиковскому. Как бы глупо это ни прозвучало. Горничные расцветали и выглядели так мило в своей форме. Другие туристы казались такими счастливыми и расслабленными. А отель – настоящим дворцом.

И Азамат решил немного добавить красок в их общение с Иленой. В баре своего отеля она, наверняка, была уже сто раз. Поэтому он повел ее в бар своего.

Какой черт его дернул, Азамат потом и сам удивлялся.

Ну надо же было так облажаться!

Утром народу в баре особенно не было. Пьяные не шатались возле стойки и за столиками разместилась вполне приличная публика. Азамат вдруг поймал себя на мысли, что ведет Илену как свою жену, женщину, за которую отвечает. Как и за ее дочку. Поэтому нельзя просто вот так притащить ее в вертеп.

Спустя несколько минут парочка смеялась над анекдотами и пила безалкогольные коктейли, которые Илена, оказывается, жутко любила. И Азамат чувствовал себя совсем захмелевшим.

Эта женщина удивительно сочетала в себе строгость и серьезного зрелости, правильные суждения классического преподавателя, даже слишком временами правильные и чисто детскую непосредственность. Эдакую любовь к жизни и способность видеть в жизни нечто удивительное.

Азамат редко стакивался с подобным сочетанием. Жесткого прагматичного скептицизма и романтичного ребяческого задора. Илена словно опять катала его на качелях. И Шиковский то ухал в пропасть, а то вметался ввысь. Оставалось только ловить ветер, что запутался в волосах.

Аленка написала Илене по вотсапу, что пока почитает книгу в номере. Кажется, хотела дать взрослым побыть наедине. И Азамат снова восхитился этой не по годам мудрой и такой смекалистой девушкой.

Вся в маму… Вот был самый лучший комплимент, который только мог родиться у Азамата.

И все было радужно, приятно, пока возле столика сладкой парочки не возникла знакомая спортивная фигура.

Короткое платье, узкое, как чулок. Яркий броский макияж. Крутые локоны…

И взгляд – уверенный, прямой, знающий, чего хочет.

Вот же хрень! Черт побери! В голове Шиковского пронеслись все знакомые ругательства: вплоть до самых грязных и неприличных.