– Точно, – кивнула Софья, – и эта страстьминовала.

– Их поливать не надо, – частила Лиза, – пустьстоят, пока сами не помрут.

– Растения живые, – с укоризной возразилаСоня, – жалко ведь. Фиалка совсем плохая. Можно я ее возьму?

– Здесь только кактусы! – удивилась Лиза.

– А это что? – спросила Соня, указывая нацветок.

– Не знаю, я его не покупала, – занервничалаЛизавета, – понятия не имею, откуда он взялся.

– Ты просто забыла! – предположила Соня.

– Нет! – упрямо возразила подруга. – Неприобретала я его! Нет! Нет! И нет!

– Успокойся, – купировала намечающийся скандалСофья, – фиалка не стоит столь бурного проявлению чувств!

…! – выдала Лизавета и убежала.

Мне реакция девушки показалась крайнестранной. Зачем отрицать факт покупки обычного растения? Ладно бы Лизаоткрещивалась от чего-то неприличного, грязного, а тут просто цветок,начинающий увядать без полива.

Софья укоризненно покачала головой, я открыларот, но не успела произнести ни звука, потому что в спальню фурией влетелаЛиза.

– Тебе заплатили за книгу, а не за идиотство!– заорала она на меня. – Литераторша, …! Получила бабло – отрабатывай! Я тебедала сюжет про мужа! Чтоб к завтрему накорябала половину книги. Уан, ту, фри,берись за работу! Если ты недовольна, верни аванс прямо сейчас! Не можешь? Неможешь? А? Не хочешь? Знай свое место! …! …! …!

Я приросла к полу, Соня схватила Лизу, прижалаее голову к своему плечу и начала баюкать подругу, напевая:

– Не плачь, не плачь, все уладится,образуется. Виола быстро напишет роман! Ведь так?

Мне стало до слез жаль Лизу.

– Да, – подтвердила я, – прямо сейчас поеду иприкую себя к столу. Сюжет замечательный, надо лишь придумать детали.

Лиза подняла голову:

– Правда?

– Абсолютная! – заверила я. – Через суткипримчусь с текстом.

– Завтра у нас похороны, – деловито сказалаЛизавета, – мне надо с утра платье выбрать, туфли. Потом крематорий, поминки, яочень устану. Лучше в среду. Заметано?

– Заметано, – эхом отозвалась я и взглянула начасы, – побегу домой.

Соня проводила меня до двери, Лиза же села вгостиной у телевизора, шоу с Андреем Малаховым полностью захватило вдову, ей ив голову не пришло проявить вежливость по отношению к писательнице. Хотя я длянее не гостья, а нанятый работник, поэтому не стою внимания.

– Не обижайтесь на Лизку, – Софья попыталасьсгладить неловкость, пока я застегивала сапожки, – она очень переживает из-засмерти Виктора.

– Естественно, – кивнула я, хотя отличнопонимала: Лизавета никогда не любила супруга, вышла замуж по приказу отца итяготится ролью вдовы. Вот только так называемое хорошее воспитание большейчастью состоит из лицемерия, умения говорить приятную ложь и делать хорошуюмину при плохой игре, потому я и согласилась с Соней.

– Напишите книгу побыстрей, – посоветовалажена Ерофеева, – Лиза отвлечется на исполнение роли автора бестселлера.

Хорошее воспитание внезапно отступило, и язадала бестактный вопрос:

– Как вы думаете, почему Лиза стесняетсявашего происхождения? Она мне сказала, что вы дочь богатых людей.

Соня резко отвернулась, потом с неохотойответила:

– В свое время мы в Ворокино жили, как взаповеднике, окружающего мира не видели, варились исключительно в собственномсоку. Детский сад и школа находились в поселке, в большой мир мы выбирались нечасто.В театр, консерваторию, московские музеи нас возили либо вместе с классом, либоотправляли на машинах с нянями. Изредка могли поехать родители, но у Лизы мамаболела, я первую жену Константина Львовича практически не помню, а сам Ерофеевбыл по горло занят. Мы с Лизаветой напрямую с жизнью столкнулись после приездаиз Швейцарии. Выросли и получили возможность одни свободно передвигаться поМоскве. За границей варились тоже в своей ограниченной колледжем среде. ВВорокине все знали, что моя мама уборщица, но никому и в голову не приходило отменя нос воротить, иностранцы считали меня ребенком богатых родителей, раздевочка учится в пансионе, у ее семьи есть деньги. Но потом Лиза поняла, чтомногим свойственен снобизм, и врала всем про меня. Я не сразу узнала, как онаподкорректировала мою биографию, а когда услышала про отцовские миллионы, былоуже поздно. Если опровергнуть слова Лизы, получится, что я обвиняю ее во лжи.

К сожалению, Лиза всем новым знакомымнепременно намекает о моем происхождении из семьи денежных воротил. Она нестесняется нашей дружбы, а хочет помочь мне, думает, что я до сих пор переживаюиз-за бедности мамы и своего нищенского детства, никак не поймет, что я никогдане чуралась мытья лестниц и, если судьба совершит резкий крен, готова сноваходить с ведром и тряпкой. И вот вам еще один факт, говорящий об отношении комне Лизушки.

Соня перевела дух и так же горячо продолжила:

– Константин Львович один раз сказал:«Сонечка, ты превращаешься в настоящую красавицу».

Он бросил комплимент на ходу, никогда непытался ухаживать за мной. Ерофееву нравятся молодые женщины, но он непринадлежит к категории педофилов. Мне было приятно услышать эти слова, но онибыстро забылись, а вот Лиза моментально начала строить далеко идущие планы,внушала мне: «Ты очень нравишься папе, вот бы он на тебе женился!Представляешь, как было бы здорово!» Учтите, что нам тогда едва исполнилосьодиннадцать лет.

Соня лишь смеялась над фантазиями Лизы,Константин Львович казался ей старым, и потом, он же был отцом Лизы и кем-товроде дяди для Сони. Никаких матримониальных планов Софья в раннем возрасте нестроила и, несмотря на детский возраст, понимала: девочке, у которой нет богатыхродителей, нужно получить хорошее образование и самой выбираться из бедности.Беззаботно жить за счет доброты Ерофеева Софья не собиралась. Она дажезаписывала в блокнот все суммы, которые Константин Львович на нее тратил.Звучит смешно, но Софья предполагала когда-нибудь вернуть деньги отцу своейподруги. А вот Лиза задумала… женить папу на Соне и начала рассказывать ей олучших качествах Ерофеева.

Константин Львович был представлен в образепринца на белом коне. Лиза проявляла такую настойчивость, что в пансионе вШвейцарии Соня стала думать об Ерофееве не как о пожилом мужчине, а как опотенциальном кандидате на роль своего мужа. А тот нарушил планы дочери, взял иженился на Кате.